Житие преподобного отца нашего Малха
Память 26 марта
Преподобный Малх в юности своей был земледельцем села Маронийского, отстоявшего за тридцать стадий1 от Антиохии Сирийской2. Он был один сын у родителей своих, и потому они, желая, чтобы он, как их отрасль, был наследником их рода, принуждали его к браку. Но на все их понуждения он отвечал одно:
- Я более желаю быть иноком, нежели мирянином.
Как только ни принуждали Малха к женитьбе - отец посредством различных угроз, мать посредством ласковых увещаний - он не послушался своих родителей и, наконец, тайно бежал, покидая для Бога дом, родителей и женитьбу. Он направился в пустынную местность, находившуюся между Иммой и Вирией. Там он нашел монастырь, иноки которого вели богоугодную жизнь. Предавши себя их наставлениям, Малх остался жить там и стал совершенствоваться в иноческих подвигах, трудами и постничеством умерщвляя в себе плотские страсти.
Спустя много лет пришла ему мысль: пойти в свое отечество, чтобы утешить мать свою, которая в это время овдовела, ибо он услышал, что отец его умер, и он думал продать свое наследственное имение и раздать вырученные за него деньги: частью нищим, частью на монастыри, и немногое оставить на свои нужды.
Узнав о таковом намерении Малха, игумен начал выговаривать ему, убеждая, что это - диавольское искушение и коварство исконного врага рода человеческого, искусно скрытое под образом как будто доброго дела.
- Это, - говорил он, - будет то же самое, о чем Писание говорит: "Пес возвращается на свою блевотину" (2Пет.2:22). Подобным образом многие монахи были прельщены, ибо диавол никогда явно ни с кем не ведет борьбы.
В доказательство игумен приводил Малху различные повести из книг, начиная с Адама и Евы, соблазненных диаволом надеждою получения божеского достоинства и за то лишенных рая. Когда же игумен оказался не в состоянии убедить его, то припал к его коленам, умоляя не оставлять своей духовной дружины, чтобы не погубить ему самому себя, да не озирается назад возложивший руку свою на плуг (Лк.9:62). Однако Малх нисколько не послушал игумена и ушел из монастыря.
Прощаясь с Малхом, игумен провожал его со слезами, точно умершего на погребение.
- Вижу, чадо, - таково было последнее слово игумена к Малху, - что ты попал власти сатаны. О причине твоего разлучения с нами я более спрашивать уже не буду и оправданий твоих не принимаю. Овца, вышедшая за ограду, тотчас же становится пищею волков3.
Таким образом, они расстались, и Малх пошел в путь свой.
Недалеко от той пустыни лежал большой общенародный путь из Вирии в Эдес4; на том пути на путников часто нападали сарацины5. Посему путники, предпринимая путешествие, собирались вместе в одну толпу, на случай нападения сарацин, чтобы иметь возможность сопротивляться им и избежать плена; Малх также присоединился к такой толпе путников, достигавшей числом до семидесяти человек, среди коих было и несколько женщин. Когда они шли вместе тою дорогою, вдруг внезапно, к их ужасу, явилось множество полунагих измаильтян, вооруженных как бы на битву. Окружив путников, они перехватали их всех до одного, вместе с Малхом, и отвели в плен. Тогда Малх понял суету прежнего своего намерения и обольщение вражеское и каялся, что не послушался увещания игумена, отделился от духовной общины и присоединился к обществу мирскому, и вместе с прочими попал в плен иноплеменникам. Но раскаяние его было уже несвоевременно: желая прежде наследовать родительское имущество, он теперь сам стал собственностью сарацин. Когда пленники были разделены между варварами, инок Малх достался вместе с некоею женщиною одному арабу, который, посадив их обоих на верблюде, быстро отправился с ними в путь. Так как верблюд шел очень быстро, то Малх с женщиною тою, сидя на нем, крепко держались друга за друга, чтобы не упасть, и так продолжали свое путешествие; пищею же их в пути было недоваренное мясо и верблюжье молоко.
Совершив продолжительный путь чрез Аравийскую пустыню и перешедши чрез одну большую реку, сарацины возвратились в свою страну. Господин Малха привел своих пленников к жене своей и велел им, согласно обычаю сарацинскому, поклониться его жене и детям. Малх должен был преклонить вместе с пленницей главу свою и поклонился своей госпоже, а та приставила Малха к домашней работе: носить воду, выметать сор и исполнять прочие, самые тяжелые работы. Так работал Малх за преслушание отца своего - игумена, изменив совсем вид инока, ходя, по обычаю той страны, нагим и, по причине солнечного зноя, прикрывая одеждой лишь те части тела, кои необходимо прикрывать. Потом ему повелено было пасти овец в пустыне, и здесь Малх имел одну лишь ту отраду и утешение в своих бедствиях, что редко видел своих господ и соработников и, в уединении, находясь с овцами, вспоминал святого Иакова (Быт.30:36) и Моисея (Исх.3:1), также некогда пасших стада в пустыне. Питался он сыром и молоком и, пася овец, усердно молился, воспевая псалмы, коим научился в монастыре, и в том находил в плену своем утешение, благодаря Бога, что то монашеское житье, которое он погубил в своем отечестве, он снова обрел теперь в пустыне. Но коварство диавола на всяком месте столь изощренно, что нельзя себе и представить: ибо и там, при таковом житии, Малх был найден своим злокозненным врагом.
Сарацин, видя, что раб его Малх во всем служит ему усердно и верно и что скот его все приумножается, размышлял, какую бы дать ему награду за верную службу, и порешил дать Малху в супружество ту самую плененную женщину, которая была привезена вместе с ним на одном верблюде. Призвав Малха, он стал говорить ему о ней, чтобы он взял ее себе в супружество. Но Малх противился и говорил, что он - христианин, а по закону христианскому нельзя вступать в брак с женой, муж которой жив, ибо муж той женщины был отведен в плен другим сарацином. Тогда сарацин пришел в ярость и, извлекши меч, хотел умертвить Малха, и если бы тот не поспешил в знак своего согласия обнять шею той женщины, то господин его на том же месте пролил бы его кровь.
Когда наступила ночь, монах взял с собою ту женщину в свою пещеру. О том, что происходило там между ними, сам блаженный Малх впоследствии рассказывал следующее:
- Вместо радости объяла меня скорбь, и вместо утешения - тоска. Мы гнушались друг другом и ничего не смели друг другу сказать. Тогда я совершенно познал всю тяготу моего плена и начал скорбеть о моем иночестве, столь неожиданно погубляемом. Для того ли я дошел окаянный! - говорил я, рыдая. - До того ли грехи мои привели меня, чтобы мне уже в старости погубить девство мое и стать мужем чужой жены? Какую пользу принесло мне, что я и дом, и родителей, и женитьбу - все оставил в юности ради Бога, если я сделаю ныне то, что презрел с самого начала? Не за то ли я теперь терплю все это, что, живя некогда в монастыре, я пожелал снова возвратиться на свою родину. Что же мы сотворим, о душа моя? Погибнем ли или победим? Дождемся ли благодающей руки Божьей или убьем себя своим мечом? Возврати внутрь себя меч твой, душа! Нам надлежит бояться более твоей смерти, нежели смерти тела; ибо и для целомудренного девства есть свое мученичество. Посему пусть я буду лучше лежать здесь в сей пустыне как мученик, мертвым, без погребения, и сам буду для себя мучителем и мучеником!
С сими словами я поднялся от земли, извлек из ножен меч, который блестел в темноте, и, обратив его острым концом к груди, сказал женщине:
- Живи себе жена! И лучше пусть я буду для тебя мертвым мучеником, нежели живым мужем. Она же упала к моим ногам, восклицая ко мне:
- Господом нашим Иисусом Христом и сим тяжким часом заклинаю тебя и умоляю не проливать крови своей ради моей жизни. Если хочешь умереть, то прежде на меня обрати меч и вонзи его в меня и, убив сначала меня, убивай потом себя, чтобы таким образом нам соединиться друг с другом; ибо я уже решила в душе, хотя бы и муж мой был возвращен мне, сохранить до самой кончины своей чистоту, которой я научилась в сем плену, и я желаю лучше умереть, чем нарушить ее. Не потому ли ты хочешь умереть, чтобы не совокупляться со мною? Но и я желала бы умереть, если бы ты захотел сего. Итак, пусть я буду для тебя супругой целомудрия и между нами да будет общение духовное, а не телесное, так чтобы господа наши считали тебя моим мужем, Христос же будет знать, что ты мне - духовный брат. Тогда господа наши будут доверять нам, думая, что мы пребываем в плотском супружестве, если увидят между нами любовь.
- Я ужаснулся (говорил святой Малх) и удивился такому целомудрию этой женщины, и возлюбил ее, и мы заключили условие пребывать вместе в целомудрии. Но я никогда при этом не смотрел на ее тело, даже не касался ее рукою, боясь в совместной, согласной жизни с ней погубить девство мое, которое я соблюл в самом начале восставшей на меня, со стороны плоти, лютой брани (доселе слова блаженного Малха).
В таковом духовном супружестве преподобный Малх прожил с тою целомудренною женщиною продолжительное время. Они приобрели благорасположение своих господ, так что у них не было и никакой мысли о бегстве. Иногда Малх по целому месяцу не был в доме своего господина, как верный и усердный пастух его стада в пустыне.
Однажды, спустя уже много времени после своего пленения, преподобный Малх находился один в пустыне и, никого не видя, кроме неба и земли, начал в своем уединении вспоминать свое прежнее совместное пребывание в монастыре с монахами, и особенно отца своего игумена, которым, он был научен Божественному Писанию и иноческому житию. И стал он размышлять о словах его, коими он был увещаем не отлучаться из обители. Вспоминая и размышляя о сем, Малх заметил пред собою множество муравьев. Двигаясь на небольшом тесном пространстве, они носили на себе тяжести более самих себя: одни носили семена; другие - землю изнутри муравейников, устрояя себе некоторую защиту от дождя; третьи, заготовляя себе на зиму пищу, раздробляли своими жалами зерна, иные выносили трупы своих мертвецов. И что всего удивительнее - при столь великом множестве муравьев, они, выползая наружу и вползая в муравейники, не мешали один другому, не задерживали и не теснили друг друга; напротив, если замечали, что какой-либо из них несет слишком большую тяжесть, тотчас же другие помогали ему. Смотря на то, Малх вспомнил слова Соломона: "пойди к муравью, ленивец, и посмотри на действия его... он собирает во время жатвы пищу свою" (Притч.6:6-8). Притом ему пришло на мысль, что жизнь его в монастыре подобна муравейнику, где все вместе работают и никто ничего своего собственного не имеет, но все общее, и начал сильно скорбеть о своем пленении, о сердечными воздыханиями, желая увидеть монастырь свой и жить в своей прежней келии. Когда он возвратился в имение господина своего и шел к своей хижине, его встретила жена, и, увидав его с печальным и смущенным лицом, спросила:
- Отчего ты так печален!
Малх рассказал ей о своих помышлениях. Она же стала уговаривать его бежать и при этом просила, чтобы он не оставлял ее, но взял бы с собою и отдал бы после в какой-нибудь женский монастырь. После долгого совещания о том, они начали приготовляться к бегству, перешептываясь друг с другом и колеблясь мыслями между чувствами надежды и страха.
В стаде, которое пас Малх, были два больших козла. Убив их, он сделал из кож их два меха и приготовил в путь сушеное мясо, и однажды, поздно вечером, вместе с сестрою, возложив надежду на Бога, они вышли из дому и быстро пошли. Достигнув большой реки, отстоявшей от жилища сарацина на девять стадий, они надули меха, крепко завязав, сели на меха и поплыли по реке, управляя ногами, как веслами, и переплыли на другую сторону; мясо же, которое взяли в путь, намокнув в воде, потонуло, и осталось его только очень немного, так что с трудом могло хватить им на три дня. Удовлетворив достаточно жажду водою из реки, чтобы не жаждать в предлежащем бегстве, они пустились в путь, быстро поспешая, более ночью, нежели днем, частью из страха сарацин, частью же из-за солнечного зноя, весьма сильно там палящего; но иногда они шли и днем, хотя и были опаляемы зноем, и часто озирались назад, боясь, чтобы не погнался за ними господин их.
На третий день, когда Малх и названная жена его на пути обернулись назад, то увидали издали двух сарацин, которые быстро гнались за ними на двух верблюдах, и тотчас же поняли, что это господин их гонится за ними по следам, оставленным ими на песке, и пришли в великий страх, и помертвели, ожидая, что они будут убиты сарацином. В это время, по промышлению Божию, они заметили направо от себя глубокую пещеру и вбежали в нее и стали налево при входе, но не входя в глубь самой пещеры, потому что боялись, избегнув смерти, снова подвергнуться ей, ибо в таких пещерах обыкновенно обитали дикие звери, или змеи, скорпионы и другие ядовитые гады. И так, боясь смерти с обеих сторон: и от гонящегося за ними господина и от скрывающихся в пещере, они стояли в страхе, как бы уже умершие; но при этом они помышляли и то, "если Бог поможет нам, бедным, то мы избавимся от смерти, а если Бог не снизойдет к нам, грешным, то пещера эта будет нам гробом".
Между тем сарацин с рабом своим достиг пещеры. Связав верблюдов одного с другим, он остановился перед входом в пещеру с обнаженным мечом, раба же своего послал вывести Малха и его спутницу из пещеры, потому что сам хотел умертвить их. Когда раб вошел в пещеру на расстояние трех или четырех лактей6, то прошел мимо их, ибо вошедшему в тень от солнечного света невозможно было увидеть близ стоявших, и они увидали раба того в спину. Раб же громко восклицал с сильными угрозами:
- Выходите, злодеи, выходите, чтобы быть убитыми! Чего вы медлите? Выходите, господин ожидает вас.
В то время, как он восклицал это, внезапно из глубины пещеры выбежала львица, схватила его за горло и, умертвив, повлекла в свое логовище. О преблагий Господи! Сколь велик Промысл Твой о рабах Твоих и сколь скора помощь Твоя в крайнем бедствии! Заметили то Малх и его жена, и были они в великой радости вместо боязни от того, что видели одного врага своего погибшим, ибо не знали про другого, угрожавшего им пред входом в пещеру. Сарацин, видя, что раб замедлил в пещере, и не слыша более его голоса, думал, что двое сопротивляются ему одному и, будучи не в состоянии от ярости более ждать, устремился в пещеру, как стоял, с обнаженным мечом, свирепо рыкая от злобы, как зверь. Но львица, услыхав его голос, выбежала навстречу ему и, когда он достиг беглецов, бросилась на него и умертвила его, волоча мимо их в свое логовище.
Видя таковую чудесную и нечаянную Божию помощь и заступление, преподобный Малх с блаженною тою женщиной возблагодарили Бога за Его превеликое милосердие. Но и после сего радостного обстоятельства страх не оставлял их, ибо они думали, что львица умертвит и их; однако они желали лучше погибнуть от зверя, нежели впасть в руки бесчеловечных людей. Львица же, взяв в зубы своего детеныша, вышла из пещеры. Малх с названною женою своей долго молча стояли, но, увидав, что львица не возвращается, вышли из пещеры, когда день уже склонялся к закату. Увидев стоявших вблизи пещеры верблюдов с запасом пищи и воды, они стали есть и пить; потом, насытившись и подкрепившись, сели на верблюдов и радостно отправились в путь, благодаря Бога. По прошествии десяти дней они миновали ту пустыню и приблизились к полкам греко-римским. Они рассказали все относительно себя начальнику полка, а тот отослал их к месопотамскому воеводе Савину. Воевода, купив у них верблюдов и радушно напутствовав их, отослал в их отечество.
Возвратившись на родину, Малх отдал блаженную женщину ту и свою сестру духовную в женский монастырь, а сам возвратился в свою обитель, из которой некогда ушел. Игумена и наставника своего духовного он уже не застал в живых. Тогда он поведал братии все случившееся с ним и поселился в монастыре безысходно, увещевая прочих иноков никогда не ослушиваться игумена и из монастыря не выходить. Богоугодно прожив остальное время своей жизни, Малх преставился ко Господу, оставив по себе образец целомудрия, чтобы последующие поколения ведали, что девственная чистота не побеждается ни мечом, ни пустынею, ни зверями; ибо предавший себя Христу, может умереть телом, но духом побежден быть не может, укрепляемый Самим Христом Богом, Которому слава во веки. Аминь.
1 Стадий - мера расстояния, колеблющаяся между 73-88 саженями.
2 Антиохия Сирийская - один из древних и богатейших городов Сирии, столичный ее город, лежит при р. Оронте, верстах в 10 от впадения ее в Средиземное море, между горными хребтами Ливана и Тавра; основана за 300 лет до Р. Х. Селевком Никатором и названа по имени Антиоха, отца его. Для христианской церкви Антиохия имеет особенную важность, как второе после Иерусалима великое средоточие христианства и как мать христианских церквей из язычников. Знаменитая церковь Антиохийская насаждена первоначально св. ап. Павлом и Варнавою, а впоследствии утверждена еще и ап. Петром. В Антиохии было немало замечательных соборов пастырей церкви во время еретических (Арианских и Несторианских) распрей. Антиохийская церковь издревле пользовалась особенными преимуществами, наравне с церквами Александрийскою, Иерусалимскою, Константинопольскою и Римскою; епископы ее имели титул и преимущество патриарха. В настоящее время Антиохия находится под турецким владычеством и представляет собою небольшой и бедный городок, в котором насчитывается до 10 000 жителей.
3 См. притчу Господа о добром пастыре: Ин.10:1-5.
4 Эдесса - город Месопотамии, в 10 милях от левого берега реки Евфрат.
5 Сарацины - жители Аравии. Первоначально этим именем называлось кочующее разбойническое племя, а затем христианские писатели перенесли это название на всех арабов и мусульман вообще.
6 Лакоть - локоть, мера от локтя до конца среднего пальца. Библейский лакоть колеблется между 10,5 и 13 вершками.