в. Борьба с сребролюбием

Сребролюбие есть дщерь неверия. Оно в предлог к себе выставляет возможные немощи, приближение старости, внезапность голода, по причине бездождия.
Сребролюбец есть осмеятель и добровольный нарушитель Евангелия. (Дух Евангелия – любовь). Но кто имеет любовь, тот не убережет денег. Загадывающий ужиться с тем и другим (с любовью и деньгами), сам себя обманывает.
Кто оплакивает себя, тот (не только имения, но) и тела своего отвергается; и если время потребует, не пощадит и его.
Не говори, что имеешь нужду собирать для нищих (чтоб чрез помощь им получить Царствие), ибо Царствие можно купить и за две лепты.
Страннолюбец и сребролюбец друг с другом встретились; и второй назвал первого нерасчетливым.
Кто победил сию страсть (сребролюбия), тот отсек все заботы; а кто связан ею (того всегда томят заботы) и он никогда не может помолиться чисто.
Начинается сребролюбие предположением раздаяния милостыни, а кончается ненавистью к бедным. И он (сребролюбец), пока собирает, милостив бывает, а как скоро набрал, – и руки сжал.
Видел я нищих деньгами, которые, живя жизнью нищих духом, обогатились духовно, и забыли о прежней своей нищете.
Нестяжательный отложил все заботы (о земном), не печется о жизни и житейском и шествует путем своим без препон. Он – владыка мiра, всю печаль свою возвергший на Бога. Не скажет он человеку о своей нужде, но все приходящее приемлет, как от руки Господней.
Нестяжательный ни к чему не привязан, и о том, что есть у него, не думает, как бы того не было; так как все уже вменил в уметы, когда решился стать отшельником. Кто печалится о чем-либо, тот еще не нестяжателен.
Нестяжательный чисто молится, а любостяжательный во время молитвы бывает исполнен вещественных образов, и будто им молится.
Пребывающие в послушании чужды сребролюбия; ибо когда они и тело свое предали, то что еще могут иметь, как собственность.
Вкусивший горнего ни во что вменяет дольнее; не вкусивший же первого услаждается стяжанием (последнего).
О монахи! Не будем маловернее птиц, – которые не пекутся и не собирают.
Велик благочестно отрекшийся от всякого имущества; но кто отвергается от своей воли, тот свят. Первый сторицею примет или имуществами, или дарованиями, а второй жизнь вечную наследует.
Моря не оставят волны, а сребролюбца – гнев и печаль.
Непоколебимая вера пресекает все попечения, а память о смерти научает отрекаться и от тела.
В Иове не было и следа сребролюбия; потому-то он, и всего лишившись, пребыл без смущения.
Корень всех зол есть и именуется сребролюбие (1 Тим. 6, 10); потому что оно производит ненависть, татьбы, зависть, разлучения, вражды, смятения, памятозлобие, жестокосердие, убийства.
Вера и странничество есть смерть сребролюбия; милосердие же и любовь не щадят и самого тела.
Как имеющие на ногах оковы не могут удобно ходить, так и те, которые собирают деньги, не могут взойти на небо.
Если крайняя степень сребролюбия есть то, когда человек не может перестать собирать богатство, или не насыщается им; то высота нестяжания состоит в том, чтобы не щадить и тела своего.
Оставим попечения; ибо мы записались в число свободных от попечений. Нам ничем нельзя извинить себя, если не исполним сего. Вспомним одно, – что тем, которые прияли Господа чрез возрождение Св. крещением, дал Он область чадом Божиим быти (Иоан. 1, 12); почему им говорится: упразднитеся и уразумейте, яко Аз есмь Бог (Пс. 45, 11).
Великий стыд нам, оставившим все, после звания, которым Господь, а не человек, позвал нас, заботиться о чем-либо, что не может принести нам пользы, во время великой нашей нужды, т.е. во время исхода души. Сие-то значит, как сказал Господь, обратиться вспять, и не быть управлену в Царствие Небесное.
Бес сребролюбия борется с нестяжательными; и когда не может их одолеть, тогда представляет им нищих, и под видом милосердия увещевает их, чтоб они из невещественных опять сделались вещественными.
Как променивающие золото на глину делают себе большой убыток, так и те, которые для приобретения телесных выгод объявляют и разглашают о своих духовных успехах, получают один убыток.