Брак

Существо брака. Наилучшее, по выражению Номоканона, определение брака оставлено римским юристом Модестином: nuptiae sunt coniunctio maris et feminae, et consortium omnis vitae, divini et humani iuris communicatio (Dig. 23, 2, 1, Inst. 1, 9 § 1, Cod. 9, 82, 4). Это определение принято было и в канонических сборниках (Nomocan. 12, 13; Matth. Blast, γ'с. 2) и в переводе на славянский язык занесено в нашу Кормчую (гл. 49): «Брак есть мужеви и жене сочетание и сбытие во всей жизни, божественныя же и человеческия правды общение». Христианская церковь, приняв эту языческого происхождения формулу, вложила в нее свое содержание. Это содержание понятия о браке дается в катехизическом его определении: «брак есть таинство, в котором, при свободном пред священником и церковию обещании женихом и невестою взаимной их супружеской верности, благословляется их супружеский союз, во образ духовнаго союза Христа с Церковию, и испрашивается им благодать чистаго единодушия, к благословенному рождению и христианскому воспитанно детей».

Из сопоставления двух приведенных определений открывается, что в браке необходимо рассматривать несколько сторон или составляющих его элементов. По происхождению брак старше христианства, поэтому первым элементом брака можно поставить физический: брак есть осуществление вложенной в природу человека потребности, соединение двух лиц разного пола. Насколько эта природная потребность свойственна всем живым существам на земле, настолько же она свойственна и человеку; но насколько в человеке признается бытие сознания и личности, настолько та же потребность в нем составляешь ее особенность, возвышающую его над миром животных. Поэтому учение о так называемой свободной, внебрачной любви низводит человека в ряд остальных животных и не может иметь за себя никакого оправдания. Нравственный элемент брака и есть первая особенность, отличающая брак человека. Наличность этого элемента уже сразу ограничивает понятие о свободной любви, предполагая взаимное обязательство между лицами двух полов и поставляя вступивших в сожитие на различные ступени лестницы; возвышающей человека над миром других обитателей земли. Этот элемент привносить в понимание брака идеи долга и самопожертвования. Представляясь таким образом личным делом отдельных людей, брак выделяет их в особую самостоятельную группу в общем строе человеческого общежития и следовательно небезразличен для этого последнего. Отсюда открывается юридический элемент брака, который выражается в трех видах: политическом, экономическом и гражданском. Значение семьи для государства едва ли требует объяснения: брачное право служило и служит предметом забот государства во все времена и у всех народов. Экономический элемент брака становится вполне ясным, если взять во внимание, что соединение лиц, — из коих каждое способно к обладанию имуществом и может владеть им до брака, — для образования общего хозяйства и нового имущества есть явление далеко не безразличное в экономии общественной жизни. Личные права каждой особи, вступающей в сожитие с другою на всю жизнь, обязанности их в отношении друг к другу и детям, а равно и детей к родителям, при условии неодинакового нравственного состояния людей, все это открывает особый порядок отношений, который в организованном общежитии должен быть строго выяснен. Вообще же, что касается юридического элемента брака, то в суждении о нем следует помнить прекрасное выражение Савиньи: не все отношения человека к человеку входят в область права и могут быть облечены в юридические формулы; семейные отношения, в которых преобладает элемент нравственный, могут получить юридические определения только отчасти. Главным же элементом брака является религиозный. Природа двух полов есть, конечно, явление физическое, но в образовании их, с существенными взаимодополняющими особенностями каждого пола, даже особенностями духовного порядка, невозможно видеть одно механическое действие мертвой природы. В плане мироздания всякий беспристрастный исследователь должен находить обнаружение единого Верховного Разума, сотворившего первую брачную чету, от которой должен был произойти и произошел весь род человеческий. Посему и физический элемент брака есть не одно удовлетворение природного инстинкта, но и главным образом осуществление намерения Творца. И это присущее самой физической природе брака свойство открывает действие и силу религиозного элемента во всех сторонах брака. Нравственный элемент брака без религиозной основы невозможен, без этой последней он превращается в юридический элемент. Юридический же элемент по своей природе не исчерпывает всего существа брака, а по качеству, по достоинству стоит в прямой зависимости также от религиозной основы. Брачная тайна велика, говорит св. ап. Павел (Эфес. 5, 31—32), и едва ли был хоть один человек на земле, который по совести не согласился бы с таковым утверждением. По мысли Творца мира, таинственное соединение людей в браке простирается до единения их в плоть едину. Очевидно, что такому единению отвечает только моногамия, почему в начале и сотворил Господь мужчину (одного) и женщину (одну), почему никакие резолютивные условия при заключении брака не могут иметь места. С обычной человеческой точки зрения идеальный брак представляется невозможным, так как обыкновенным человеческим силам не свойственно вынести бремя, налагаемое таким браком. При установлении брак вполне отвечал нормальным силам человека, а когда эти силы были ослаблены грехом, то по исполнении времен указано было спасительное средство к восполнению этих сил. Это — благодать Божия, подаваемая в христианском таинстве брака. Но если религиозный элемент и составляет необходимую принадлежность брака и проникает все его стороны, он однако не исчерпывает  собою всего понятия о браке: религия благословляет уже образованный брак. Образование же его стоит в зависимости от многих условий, которые сложились в течение многовековой жизни человечества, не пожелавшего сохранить условия первого нормального брака. Таким образом, для уразумения всего понятия о браке, необходимо обратиться к истории, начиная с священной истории ветхого завета.

История еврейского народа открывается призванием Авраама из среды всех нечестивых обитателей земли, для того чтобы он был носителем религиозной истины и хранителем обетования о грядущем искуплении человечества. Таким образом, только в будущем можно полагать и идеалы семейной жизни евреев; а действительная их жизнь полна была многих неустройств и далеко отошла от пути к идеалу семейная счастья. Отсюда даже у ближайших потомков Авраама мы видим многобрачие [Нахора (Быт. 22, 23), Исава (28, 8), Иакова (29, 15—29)], наложничество [Валла и Зельфа у Иакова Быт. 29, 14—30, 24)] и сложившийся по особым условиям жизни евреев принудительный (левиратный) брак (Быт. 38). Несчастная судьба этого народа в Египте, а позднее общение его с развращенными язычниками Ханаанской земли, конечно, не служили к улучшению их нравов. Законодательство Моисея предложило в свое время ряд мер к смягчению этих нравов, ограничило исключительные права мужа и отца и указало жене и матери право на заслуженные ими почет и уважение (Исх. 20, 12; 21, 15, 17; Лев. 19, 3; 20, 9; Втор. 27, 16), так как участие женщины в деле искупления определено было с самого начала (3, 15 и 20), ограничило стеснительные требования левиратнаго брака (Втор. 25, 7—10), упорядочило развод (24, 1—4), а в известных условиях и запретило его (22, 13—29). Позднее же брачное право евреев оказалось в полной зависимости от ухищренных раввинских толкований и потеряло патриархальную простоту и законную определительность. В таком виде оно встретилось и с новозаветным учением.

Основная причина, извратившая брачную жизнь, коренится в первородном грехе и наказании за него. Действие последствий этой причины у других народов, лишенных особенных попечений, какими пользовался народ еврейский, было еще более разительно. Довольно указать, что учёные исследователи так называемой первобытной культуры человечества не находят в ней даже следов первоначального божественного установления брака (см. напр, свод суждений в энцикл. слов. Брокгауза под словом Брак) и готовы отказаться от мысли, что этой культуре предшествовало бытие непрочных счастливых супругов в раю. О нравственности язычества времен, когда явилось христианское учение о браке, достаточно свидетельства ап. Павла (Римл. 1, 24, 26—31). Очевидно поэтому, что христианское учение о браке не могло быть усвоено человечеством сразу и непосредственно, особенно когда это учение стали принимать не в силу убеждения, а по обычаю и закону, и что действие сего учения в христианском обществе уподоблено должно быть действию закваски, о которой говорит евангельская притча (Лук. 13, 21), и в настоящем историческом моменте еще не достигло законченности.

Чинопоследование брака — излагается в требнике и не нуждается в особом воспроизведении. Современный состав сего чинопоследования сложился не сразу, в зависимости от того, что церковное благословение обручения и венчания долгое время не было общеобязательным, особенно в смысле самостоятельного и единого церковного обряда; элементы же этого обряда происхождения весьма древнего, в большей части ветхозаветного. Представляется несомненным, что в древней христианской церкви обряды обручения и браковенчания совершались отдельно, причем первый долгое время носил по преимуществу гражданский характера тогда как второй всегда, начиная со свидетельства св. Игнатия Богоносца, был церковным. Археология брака знает указание из IV века папы Сириция о благословении невесты обрученной, но о церковном обряде обручения может с уверенностью говорить едва с VIII в. (по 1 барберинову списку). Императоры Лев Философ и позднее Алексей Комнин сделали обязательным обручение в церкви. Значение церковного венчания для признания действительности брака признано в 74 нов. Юстиниана (4 гл. §§ 1 и 2), а с патр. Афанасия и ими. Андроника ни один брак не мог быть заключен без ведома и благословения приходского священника (nоv. 1306 с. II Zach. I. G. R. III, 632). Тогда чин обручения получил усиленное развитие и, постепенно видоизменяясь, к ХVІІ ст. получил свой настоящий вид; с венчанием же он соединялся в ХVІ в., а обязательно у нас соединяется в силу указа 1775 г. (П. С. З. 14356 п. 3 ср. 31 ст. X т. Св. Зак. и исключение для Высочайших Особ по 143 ст. т. I зак. осн. Выс. утв. докл. Синода 24 апр. 1841 г.). Из истории этого чина любопытно отметить, что благословение обручаемых горящими свечами наблюдается в списках ХV в., а в следующем ХVІ в. обручение кольцами иногда заменялось обручением крестами и существовало прилепление тёплого воска к волосам жениха и невесты и пострижете власов. Что касается церковного венчания, то оно старше церковного обручения. Кроме неопределенного указания св. Игнатия, который говорит о заключении христианского брака по мысли епископа, имеются более точные сведения об этом браке у св. Климента александрийского, который в 3 кн. своего Педагога, осуждая ношение женщинами накладных волос, говорит: на кого пресвитер при этих волосах возлагает руку, кого благословляеть? Не жену, вступающую в брак, а чужие волосы и следовательно чужую голову. В Строматах св. отец заключает: только тот брак освящается, который совершается словом молитвы. Тертуллиан в сочинении — К жене — пишет: могу ли описать счастье брака, который заключает церковь, утверждает приношение, запечатлевает благословение, свидетельствуют ангелы, утверждает Отец. Слововыражения сего церковного учителя наводят на основательное предположение о первоначальной форме христианского брака: церковное благословение брака соединялось с Божественной Литургией. Сопоставляя теперешний чин венчания с чином литургии, нельзя не заметить, что он по отделении от литургии в самостоятельный обряд сохранил ее общий тип: апостол, евангелие, сугубая ектения, ектения просительная, сподоби нас Владыко, Отче наш, мир всем... общение чаши. В древних же списках венчания были и более точные указания, напр, в XIII в. (еп. криптоферратский) было возглашение: «преждеосвященная святая святым», у Симеона Солунского (ХІV) встречаем и запричастный стих: чашу спасения, а в древнерусских и возношение: «приимите, ядите». Состав молитв, как и других частных подробностей чина, возвращает нас к ветхому завету, когда благословение брака имело несомненно религиозный характер, и когда в благословенных Богом семействах патриархов даны высокие образцы супружеского благополучия. В ветхом завете участие в брачном обряде раввина признавалось необходимым: раввин был свидетелем брачного контракта, он же полагал на невесту священное покрывало, произносил семь благословений и предлагал брачующимся чашу с вином. В еврейском же браке мы находим и кольцо и соединение рук и круговое движение (невесты) и начало употребления венцов (венков на брачном торжестве). Отдельные из брачных обрядов, относящихся к составу современного чина, могли быть ранее и в языческих обычаях, так что напр, даже общую чашу мы видим в древнеримской форме заключения религиозного брака (confarreatio), хотя и затруднительно было бы установить фактическое преемство между христианскими и языческими брачными обрядами. Та же общая чаша едва ли вошла в состав христианского чина из римской конфарреации, так как эта древняя брачная форма была ко времени христианства самими римлянами забыта. Ко времени же составления чина венчания брачные обряды были в употреблении у христиан и христианские обряды занесены были в состав чинопоследования, выбор же между ними сделан с точки зрения распространенности и соответствия христианской идее брака. Что касается в частности до обмена кольцами и украшения брачующихся венцами, то смысл этих обрядов определительно выясняется в молитвословиях обручения и венчания. «Перстнем дадеся власть Иосифу в Египте, перстнем прославися Даниил в стране вавилонстей, перстнем явися истина Фамары, перстнем Отец наш небесный щедр бысть на Сына Своего: дадите бо, глаголет, перстень на десницу его, и заклавше тельца упитанная, ядше возвеселимся»... Словом перстень есть символ силы, власти и права на уважение. Кольца носили женщины и еврейского и классического мира. В христианском браке кольцо получило символическое значение не в смысле только видимого доказательства брачного состояния, а в смысле усвоения получавшей кольцо особых прав. Св. Климент александрийский во II гл. Педагога говорит: мужчина должен дать женщине золотое кольцо не для внешнего ее украшения, но для того, чтобы этим подарком положить печать на хозяйство, которое с тех пор переходит в ее распоряжение и поручается ее заботам. Древние римляне носили обручальное кольцо не безымянном пальце левой руки, который и назывался у них annualis digitus. Взаимный обмен кольцами, очевидно, знаменует взаимообмен прав, а форма колец говорит о сочетании на вечность. Венец есть символ торжества и величия, о чем и говорит прямо церковные молитвословия венчания. Употребление венцов при браках христиан удостоверено для IV в.; а ранее того самое положение христианской церкви не открывало поводов к открытому торжеству и величию. Это же обстоятельство показывает, что венцы в наш чин заимствованы не из еврейского брака, так как со времен Веспасиана евреи оставили употребление венков при браках, а из народных обычаев классического мира, где венки имели самое широкое применение. В древнем чине венчания встречается тропарь св.. Константину и Елене: креста Твоего образ на небеси видев... быть может на том основании, что с понятием о брачных венцах соединяется понятие о царском достоинстве, а Константин был первым христианским царем, открывшим истинное величие христианской церкви в мире. Впрочем, если преемственной зависимости от еврейских венков нашего употребления венцов и нельзя устанавливать, то молитвословия брачного чина все-таки находят возможным образцы семейного величия указывать и в священной истории евреев. Св. Иоанн Златоуст, говоря о брачном венке, как явлении обычном у христиан его времени, считает его символом победы человека над своими страстями. Что касается материала венцов, то в древности это были венки из цветов и растений, как это принято в греческой церкви и теперь. В северных же странах по климатическим условиям вошли постепенно в употребление венцы деревянные и потом металлические. Форма их есть форма царской короны, и менялась по связи с историею этой последней.

Совершитель брака. Первое условие действительности брака, по самому существу его, есть обоюдное согласие вступающих в брак сторон (consensus nuptias facit Dig. L. 17, 30, XXXV, 1, 15). Это требование считается даже не условием, а творческою причиною брака (causa efficiens), необходимою формою его заключения, как сказано в 50 гл. Кормчей: «форма или образ совершения брака есть словеса совокупляющихся, изволение их внутреннее, (пред иереем извещающая)». При наличности указанной, производящей брак причины открывается два ряда дальнейших действий: один ряд должен установить юридическую состоятельность брака, другой церковную. Ежели религиозный элемент брака не признается в том или другом законодательстве, то consensus, дополненный юридическим актом, составит так наз. гражданский законный брак. Если же по закону требуется и церковное венчание, то для совершения брака необходимо участие совершителя таинства — пресвитера (по крайней мере). Гражданский юридический акт у нас совершается не в светском присутственном месте, а, в церкви священником, составляющим обыск и метрику о браке. В древней Руси священник-совершитель брака означался в венечной памяти, юридическом акте, разрешающем венчание. По Кормчей, таким священником должен быть приходский священник жениха, или, где в обычае, невесты. Это правило подтверждено в Дух. Регламенте и в указе 1731 г. (П. С. З. 5892) и после отмены венечных памятей указано правилом непреложным (П. С. З. 1765 г. № 12433, 1775 г. 14356; ср. 25 ст. I ч. X т.). Поэтому, в случае необходимости венчаться в чужом приходе, нужно иметь особое разрешение своего приходского священника (там же и 18, 41 ст. инстр. благоч.). Тоже правило относится до военнослужащих и полковых их священников (Св. в. п. VII, (изд. 1892) ст. 950, и Пол. Воен. Дух. § 44). Отсюда следует, что кто не уполномочен вести метрические акты, тому и несвойственно венчать, напр, монашествующим (Номок. пр. Б. Тр. 84 пр), хотя исполняя послушание церковной власти совершить венчание канонически правоспособен всякий клирик, не ниже пресвитера. В нашей церкви были примеры венчания августейших особ черным духовенством (даже высшим): брак не есть нечистота в церкви (Зонар. на 5 ап. пр., Гангр. 21), он установлен Богом (ап. 51) и гнушаться участием в совершении его нет оснований. Соборное служение при браках не возбраняется.

Законное место совершения православного брака есть церковь. Венчание вне церкви допускается только в тех местах, где, по обстоятельствам, венчание в церкви невозможно, но и здесь под непременным условием архиерейского на то разрешения. У греков не запрещается венчать браки и в домах («Хр. Чт.», 1871 г., 2 ч. стр. 543).

Время венчания устанавливается отрицательным путем. Нельзя венчать браков, пока не соблюдены все предбрачные предосторожности. Нельзя венчать, когда нет свидетелей брака, и след. ночью. Нельзя совершать браков в церковные посты, а именно: 1) от надели мясопустной до Фомина воскресенья, 2) во весь Петров пост, 3) во весь Успенский пост, 4) во весь Филиппов пост и святые дни праздников по 6 января. Церковный устав запрещает венчание и в посты однодневные, т. е. в навечерия среды и пятка, на основании церковного исчисления суток. Наряду с однодневными постами поставлены праздники (воскресные и праздничные дни, также дни коронаций и восшествия на престол Государя (см. ук. Св. Син. по Выс. пов. 25 января 1839 г.). Разрешение венчать браки под среду и пяток на сплошных седмицах практика предоставляет усмотрению архиерея («Цер. Вест.», 1887, № 47).

В древней церкви венчание совершалось в связи с литургиею, потому что новобрачные тогда причащались евхаристии. Кормчая требует венчания «абие по божественной литургии». Инструкция благочинному требует: венчать днем. Впрочем, нужно заметить, что нарушение правил о времени и днях не лишают брака законной силы (Синод, реш. патр. Мануила II, Synt. V. 115—116).

В случаях, когда обвенчанные при недостатке церковного совершеннолетия (и разлученные от сожительства по 218 ст. Уст. Дух. Конс.) пожелают, по достижении совершеннолетия гражданского, продолжать супружество, и в случаях оставления в силе брака супругов, заключенного до обращения их в христианскую веру (П. С. З. № 5400, ук. 1729 г.), совершается благословение или подтверждение брака по особому чину: священник в церкви публично предлагает обоим вопросы, установленные при венчании относительно свободного произволения на вступление в брак, и, по получении утвердительных ответов, читает заключительную молитву венчания: «Отец, Сын и Св. Дух, Всесвятая и Единосущная и Животворящая Троице»... Полного венчания при сем не бывает (см. Булгаков, Настол. книга, стр. 827).

Юридическая сторона брака. Брак по действующему праву не есть только исполнение церковного обряда венчания, а и самоценное явление гражданской жизни. Поэтому закон обязывает духовного совершителя брака исполнить и некоторые юридические действия, составить брачную метрику, которая потом должна будет служить доказательством законного брачного состояния тех лиц, о которых она составлена. Важность метрического брачного акта, из которого возникают многочисленные законные последствия для мужа, жены и детей, по общественному положению и по имуществу, обязывает совершителя акта к соблюдению особенных предосторожностей, дабы и самый брак не оказался неправильным или даже недействительным и совершитель его не признан был виновным пред законом. В предупреждение неправильных браков необходимо удостовериться в беспрепятственности их. В древней русской церкви желающий вступить в брак искал дозволения от своего епископа. По поручению последнего, уездная церковная администрация (десятильники, поповские старосты, протопопы) выдавала просителю венечную память или знамя с предписанием приходскому священнику произвести обыск на месте о беспрепятственности брака. Венечные памяти отменены были в 1765 г., но при этом производство обыска вменено было священнику в непременную обязанность (П. С. З. № 12433), с записью показаний обыскных людей в метрическую тетрадь (№ 14356). С 1802 г. для записи обысков заводятся шнуровые книги (№ 20256), а в 1837 г. Св. Синод разослал по епархиям особую форму для записывания обысков (2 П. С. 3. № 10759). Эта форма вошла потом в закон (прил. ст. 26 т. X, ч. I), и с ней священники должны неизменно считаться при каждом отдельном браке, предваряя его составлением обыска. В печатном примечании к форме обыска перечисляются и те документы, которые уставляются при обыске в подлинном виде, и те, с каких должны быть сняты копии. Письменные удостоверения от родителей о дозволении ими детям вступить в брак к обыску по закону не требуются. Метрика составляется немедленно по совершении венчания и является документом чрезвычайной важности. Она есть гражданский акт, равнозначительный тем актам, какие составляются неправославными в мэриях, у нотариусов и т. д. Метрические записи ведутся по форме, установленной в 1838 году; книги метрические от обысков отделены в 1802 году.

Для действительности заключенная брака необходима особенная предусмотрительность со стороны совершителя брака. Конечно, психическая и физиологическая способность к супружеству стоят вне компетенции совершителя брака., но ему, как и самим вступающим в брак, необходимо знать те препятствия, какие необходимо устранить или избежать, чтобы позднее не раскаяться в легкомыслии. Системы брачного права делят эти препятствия на два вида: impedimenta dirimentia и imp. prohibentia. Препятствия первого вида делают брак незаконным и недействительным, а второго вида только незаконным, навлекая на предусмотрительных взыскания по суду за нарушение закона. Закон принимает под свою защиту требования, предъявляемые к браку как со стороны его физического, так и других элементов: морального, юридического и церковного (религиозного). К группе первого порядка относятся условия возраста и природной способности к браку отдельных людей, ко второму порядку: отношения по родству (переход от первого порядка), свободное согласие самих брачующихся и дозволение лиц, от которых они зависят; к третьему — отношения к другим лицам, противные новому браку (переход от второго порядка), государственная и общественная правоспособность с точки зрения церковных правил. Влияние церковных правил, по общему значению религиозного элемента, простирается и на брачные условия первых трех порядков. Возраст. Выходя из требования, что вступление в брак предполагает согласие брачующихся и зрелость их физическую, законы о браке должны были установить пределы брачного возраста. В римском и греко-римском праве, пока была сильна potestas семьи, manus, согласие имело второстепенное значение и физическая способность признавалась с 12 лет для женщины и 15 для мужчины. Таковы термины юстинианова законодательства, но они безусловного значения не имели, так что напр, эклога Льва Исаврянина повысила возраст на один год для обоих супругов. У нас в России Стоглав и Кормчая назначили для мужчины 15, для женщины 12 лет. Указ 1774 г. увеличил брачный возраст женщины до 13 лет (П. С. З. 14229). В 1830 г. установлен по Высочайшему указу возраст, указуемый в законе и теперь — 18 лет для мужчины и 16 для женщины, с оставлением прежнего возраста для жителей Кавказа. Этот возраст 15—12 лет называется церковным совершеннолетием в отличие от гражданского, явившегося в 1836 году. Оно считается необходимым условием законности и действительности брака. Для офицеров регулярных войск этот возраст определяется в 23 года. (Св. в. п. VII, ст. 946). Нарушение закона о церковном совершеннолетии обязательно влечет за собою разлучение супругов до времени исполнения возраста (29 ст. X т. ср. 218 Уст. Дух. Конс.), или даже уничтожение брака (209 ст. Уст. Дух. Конс.), а для офицеров нарушение закона о брачном возрасте увольнение в запас, причем самый брак остается в силе (Выс. пов. 29 апр. 1885 г. и 21 апр. 1887 г.). Другой предел брачного возраста старость. У римлян, по закону Юлия, крайним пределом брачного возраста мужчины было 60 лет, женщины 50. Позднее этот закон не соблюдался. Церковь всегда смотрела неодобрительно на браки стариков (1 Тимоф. 5, 9, 14). По действующему праву запрещается венчать 80-летних (4 ст. 1 ч. X т.) и браки их не считаются законными (ст. 37п. 5). Для вступающих в брак от 60 лет требуется архиерейское разрешение. Большое различие в возрасте жениха и невесты обязывает священника отклонять такие браки (ук. Св. Син. 1860 г. 20 февр.). Рядом с неспособностью к браку по возрасту поставляется неспособность, зависящая от существенного поражения природы человека болезнью телесною и душевною. Такая неспособность, обнаруженная после брака, но неспособность добрачная, влечет за собою признание брака недействительным. Факт неспособности по телесным недостаткам, а равно по безумию или сумасшествию (5, 37 ст. 1 ч. X т. 205, 208 ст. Уст. Дух. Конс.) удостоверяется медицинским исследованием.

Физической, а тем более моральной природе человека не свойственны браки в близком родстве (кровосмешение), почему закон всегда и повсюду запрещал браки в родстве, хотя степени запрещенного родства исчислял и неодинаково. По действующему праву (точно формулированному в указе Св. Синода 19 янв. 1810 г.) в кровном родстве брак воспрещается в прямой и боковых линиях до 4 степени включительно. В свойстве двухродном, по тому же указу, браки безусловно не допускаются в первых 4 степенях; степени следующие служат препятствием, если чрез брак произойдет смешение родственных имен (напр, отец и сын станут шурьями чрез брак на троюродных сестрах), и требуют специального разрешения епархиального архиерея (ук. Св. Син. 28 марта 1859 г.). В свойстве трехродном браки безусловно воспрещены в 1 степени, в остальных же допускаются, согласно указам Св. Синода 25 апр. 1841 г. и 28 мар. 1859 г., с разрешения архиерейского (для исчисления родов и степеней и установления разрешенных и запрещенных по родству браков в каждом частном случае необходимо справиться с таблицею, печатаемою к прилож. к 1 ч. X т. Св. Зак. и специальными руководствами, из которых лучшим считается С. Григоровского).

Родство физическое, происходящее от незаконного сожительства и достаточно установленное, на духовном суде признается равносильным кровному (см. С. Григоровского, О родстве и свойстве стр. 12—13).

Главное моральное условие законного брака — это согласие самих брачующихся, взаимное и непринужденное. Посему закон запрещает родителям своих детей, а опекунам вверенных их опеке принуждать ко вступлению в брак против их желания (12 ст. 1 ч. X т.). Если невеста, говорится в § 123 кн. о долж. пресв. прих., нерешительностью ответов, плачем или чем другим покажет, что она вступает в брак недобровольно, венчание отменяется. Брак по насилию не считается законным и подлежит признанию недействительным (ст. 37 ч. 1 т. X).

С другой стороны и свободное произволение брачующихся подлежит ограничениям. Запрещается вступать в брак без дозволения родителей, опекунов и попечителей (ст. 6 ч. 1 т. X). Что до родительского дозволения, то по правилу — благословение отчее утверждает домы чад — никакой возраст не освобождает от необходимости иметь такое дозволение, однако это нравственное требование встречает в свою очередь ограничение в учении о полной гражданской правоспособности лиц, достигших гражданского совершеннолетия. Возможные при сем коллизии устраняются духовным, отеческим участием в деле со стороны совершителя брака и епископской власти. Состоящие под опекою девицы судом ограждаются от произвола опекунов (ст. 7 и 264 ч. 1 т. X). Питомцы воспитательного дома до времени совершеннолетия зависят от согласия на их брак со стороны воспитательного дома. Дети раскольников, присоединившихся к православию, могут не испрашивать у остающихся в расколе родителей согласия на свой брак (Инстр. благ. 18, прим. 1, Выс. утв. опр. Св. Син. 1842 г. 28 окт.).

Различные общественные состояния людей приводят их к необходимости искать согласия на брак со стороны заменяющих им родителей и опекунов. Так запрещается лицам, состоящим в службе, как военной так и гражданской, вступать в брак без дозволения их начальств, удостоверенного письменным свидетельством (ст. 9, ч. 1, т. X, ср. опр. Св. Син. 10 окт./1 ноябр. 1880 г.). В определенных же случаях начальства не могут вовсе давать разрешения на брак состоящим в их ведении лицам. И это требование вводит нас в третий чисто юридический порядок брачных препятствий. Запрещается вступать в новый брак во время существования прежнего, не прекратившегося смертью одного из супругов и законом не расторгнутого (ст. 20, ч. 1, т. X). Тоже запрещение простирается на супруга, по вине которого брак расторгнут (253 ст. Уст. Дух. Конс.), на нижних чинов, состоящих на действительной военной службе (уст. о воин. пов. по изд. 1886 г. ст. 25), до увольнения в запас (ст. 27 и 28), за исключением проходящих службу в некоторых областях, перечисленных в законе (св. в. п. VII, ст. 947—948), вдовых, имеющих детей, и унтер-офицеров, отбывающих сверхсрочную (после пяти лет) службу (прик. в. в. 17 июня 1866 г. № 173). Есть особые законы о браках ссыльных. Ссыльным браки запрещаются между собою до распределения их в Тюмени, но дозволяется жениться на пути на непреступницах, если они на сие согласятся и не будет других законных препятствий; причем они во все время следования не должны быть отделяемы от мужей и не подлежат строгости надзора (т. ХІV, уст. о ссыл., изд. 1890 г., ст. 85, 86 и 87). В Тюмени и вообще в Сибири, по действительном распределении, ссыльные обоего пола могут, с ведома местного начальства, вступать в брак и между собою с соблюдением правил, ниже указанных (т. XIV, уст. о ссыл., изд. 1890 г., ст. 409). О браках сих, для надлежащих отметок, должны быть своевременно уведомляемы Экспедиции о ссыльных и Тюменский приказ (т. XIV, уст. о ссыл., изд. 1890 г., ст. 410). Ссыльнокаторжные, мужчины и женщины, первого разряда чрез три года, второго — чрез два года, а третьего — чрез один год, после поступления в отряд исправляющихся, могут вступать в брак как между собою, хотя бы сроки, которые им следует пробыть в работах, были не одинаковы, так и с ссыльными, лишенными всех прав состояния. Вступившие в брак ссыльнокаторжные обязаны, в случае окончания одним из них срока работ раньше другого, проживать с женою или мужем до окончания того срока работы, до которого должен пробыть остающийся из супругов; равным образом ссыльнокаторжные женщины, вступившие в брак с ссыльнопоселенцами, не увольняются от работ и не исключаются из числа каторжных прежде истечения законного срока. Об этом вступающим в брак должно быть объявлено, до совершения онаго, с подпискою (т. XIV, уст. О ссылк., изд. 1890 г., ст. 412). Лицам женского пола, осужденным за преступленья к ссылке в Сибирь на поселение с лишением прав состояния, не исключая и сибирских уроженок, когда они тоже за преступления переселяются, по судебным приговорам, из мест их жительства в другие сибирские губернии и округи, дозволяется вступать в браки с одними только ссыльными, также лишенными прав состояния (т. XIV, уст. о ссыл., изд. 1890 г., ст. 413). Тем из лиц женского пола, сосланных в Сибирь за принадлежность к скопческой ереси, которые после осуждения, присоединятся к православной церкви, дозволяется вступать в брак с лицами свободного состояния, хотя бы эти женщины и не были еще перечислены в сословие крестьян; на такие браки распространяется действие нижеуказанных ограничительных условий (прим. к ст. 413, т. XIV, уст. о ссыл., изд. 1890 г.). Помянутые в 413 ст. лица женского пола, будучи перечислены, по истечении определенных сроков, в сословие крестьян, могут вступать в браки на общем для лиц сего сословия праве, но с тем, чтобы вступающие с ними в брак были обязываемы подписками не вывозить их и самим не переселяться из Сибири и чтобы браками сими не сообщались упомянутым женщинам права и преимущества, каких они были лишены по суду (XIV, уст. о ссыл., изд. 1890 г., ст. 414). Мужчинам ссыльным дозволяется браки как с сосланными преступницами, так и с женщинами свободного состояния (т. XIV, уст. о ссыл., изд. 1890 г., ст. 415). Несовершеннолетним женщинам, отправленным в Сибирь на житье, если они, по достижении указанного возраста, вступят в брак во время ссылки с людьми, не обязанными оставаться в Сибири, разрешается по истечении определенных сроков выезд в другие места, но не иначе как вместе с мужьями (т. XIV, уст. о ссыл., изд. 1890 г., ст. 501). Сосланным в Сибирь бродягам воспрещается вступление там в браки до истечения пяти лет со дня их туда прибытия (т. XIV, уст. о ссыл., изд. 1890 г., 511), причем венчать их можно только по представлении ими достоверного свидетельства о их беженстве (§ 125 книги о должн. пресв.). Вступление в брак в Сибири водворяемым рабочим (бродягам), незамужним женщинам с людьми свободных званий может быть дозволено, если со времени прибытия их на место назначения до испрошения дозволения на заключение брака, ими не учинено никакого преступления или проступка, влекущего за собою лишение всех прав состояния, но и в сем случае браки совершаются не иначе, как с соблюдением условий, в 414 ст. означенных (т. ХІV, уст. о ссыл., изд. 1890 г., ст. 512). Политические ссыльные могут вступать в брак, лишь имея на то дозволение от начальников губерний (отнош. Иркут. Общ. Губ. Учр. в Иркут. Дух. Конс. от 13 июля 1870 г. № 2411). При заключении и совершении браков ссыльных, а равно в делах о расторжении и признании их браков незаконными и недействительными должны быть соблюдаемы полностью все правила, вообще о браках установленные.

Засим, по общему порядку воспитанники учебных заведений не могут вступать в браки до окончания курса или выхода из учебного заведения. Время учения может захватить и брачный возраст. По этому поводу общественная жизнь привела к двум положительным требованиям, чтобы студенты духовных академий в течение курса (опред. Св. Син. 13 июня/15июля 1885 г. № 1148) и в год окончания до месяца сентября (тоже 10 дек. 1875 г./ 10 янв. 1876 г. № 1834) не вступали в брак. Подобное распоряжение сделано и в отношении студентов университета (16 мая 1885 г. прав. ст. 17). Практика же указала и выход из затруднения желающим жениться студентам — или временно оставить учебное заведение или прямо просить свое начальство об изъятии из общего требования на каждый отдельный случай.

Здесь уместно вспомнить о гражданском родстве, которое возникает по юридическому акту усыновления. По формуле римского права adoptio naturam imitatur, почему приличие требовало, чтобы в близких степенях возникших от усыновления отношений браков не было. При Льве Философе введена была церковная форма усыновления, почему наша Кормчая (гл. 48 и 50) запрещает брак в родстве от усыновления до 7 степени. Но в девствующем праве усыновление совершается гражданским путем (ст. 145—163 ч. 1 т. X), почему и брачным препятствием не служит, хотя в близких степенях не может не смущать совести православных и побуждает искать разрешения архиерейского (Неволин, Ист. р. гр. 3, стр. 204, ч. 1); гражданские же последствия усыновления, как наследование, раскрываются особым порядком.

Действие религиозного элемента в браке поставило целый ряд условий для законности брака. Сюда относится требование, чтобы далее трех браков никто не простирался (ст. 21 ч. 1 т. X) и в счет сих браков приемлется и расторгнутый брак. Этот закон несомненно церковного происхождения и в самой православной церкви принят был не без усилий, как показывают истории браков Льва Философа и нашего царя Иоанна IV Грозного. Запрещение 4 брака установлено в 920 г. и занесено в нашу Кормчую (τὁμος ἑνὡσεως в 58 главе). Римское право число последовательных браков не ограничивало. В православной же церкви уже второй брак создает некоторые ограничения в правах: запрещается второбрачных возводить на иерархические степени; второй брак псаломщиков лишает их права носить стихарь (общераспространенное требование, введенное м. Филаретом); третий брак даже на мирян навлекает церковную епитимию (не публичную, впрочем), по 4 пр. Св. Вас. и 102 шестого вс. соб. Церковного же происхождения и особый вид родства, как препятствие к браку: это духовное родство, возникающее чрез восприятие крещаемого. Духовное родство, как препятствие к браку, очевидно, принято было не сразу, так как крещение в первенствующей церкви долгое время было в обычае принимать по достижении зрелого возраста и стало быть самое восприемничество не вызывалось необходимостью. Засим установилось положение, в силу которого духовный отец заменял плотского отца. В развитие сей мысли Юстинианом в 530 г. запрещен был брак восприемника и воспринятой, а Трульский собор (53 пр.) счел нужным запретить брак между восприемником и матерью воспринимаемого дитяти (2 ст.). Позднее, когда к восприятию допускаемы стали быть и женщины (за ослаблением учения о manus mariti) круг запрещений по необходимости расширился, так что напр, при патр. Николае III Грамматике (1092 и 1107 г.) духовное родство признавалось брачным препятствием до 7 степени. Некоторые стали даже пользоваться установлением духовного родства ради прекращения законносовершенных браков, и очевидно распространительному движению запрещений следовало поставить предел. История русского церковного права дает пример обратного движения мысли в данном вопросе, сокращая препятствия, возникающие из духовного родства. Выходя из требования, что при крещении должен быть восприемник одного пола с воспринимаемым, наше право требует, чтобы не совершаемы были браки: а) между восприемником и матерью воспринятого и б) между восприемницею и отцом воспринятого.

Член церкви, давший обет безбрачия, по правилам церковным не может вступать в брак. Церковь сравнивает обет девства и безбрачие с обетом супружеской верности: по ее представлению обет безбрачия есть обручение с женихом Христом. Поэтому 19 пр. анк. собора нарушившим обет безбрачия назначает епитимию двоебрачных, а Василий Великий епитимию прелюбодеев (пр. 18, 19, 50). Гражданские законы издавна (Nov. 5 cap. 8. Nom. IX, 29) также запрещали монашествующим вступление в брак под угрозою тяжких наказаний. 16 пр. халкидонского собора подвергает вступившего в брак монаха лишению Церковного общения, а греко-римское право по разлучении такового от супружества возвращало в монастырь мерами полиции (lust. Nov. 123 с. 15 et 42). В ныне действующих наших законах положено: «монашествующим и посвященным в иерейский или диаконский сан, доколе они в нем пребывают, брак вовсе запрещается на основании церковных постановлений» (ст. 2, 37 п. 6 ч. I т. X). Это обобщение в одном тезисе монашествующего и белого духовенства объясняется решительным запрещением брака и сему последнему 26 пр. ап., 1 пр. неок. и 3, 6 трул. соб., подтвержденным в кодексе Юстиниана (1, 3, 45). По силе 6 пр. св. Вас. и 3 пр. трул. соб. брак священных лиц подлежал уничтожению, как незаконный (ср. Cod. 1, 3, 45). Новелла Льва Философа (79) предписывает уже оставлять вступивших в брак священных лиц на таких должностях в клире, где допускаются второбрачные, посему практика стала признавать такие браки действительными, наказывая нарушителей церковного закона лишением токмо сана. У нас на Руси такой взгляд принят московским собором 1667 г. (Деян. гл. 1 в. 3).

Различие религии жениха и невесты служит брачным препятствием. Религия кладет отпечаток на образ мысли и обычаи своих последователей, так что ожидать полного духовного единения супругов, принадлежащих к разным религиям, нельзя. В этом мы видим своеобразное применение имевшего другой смысл римского общения в ius divinum, которое вполне отвечало и христианскому учению. Не уместно нам, говорит ап. Павел (2 Кор. 6, 14) запрягаться в одно ярмо с неверными и заповедует вступать в брак о Господе (1 Кор. 7, 39), т. е. с лицом верующим в Господа Иисуса Христа. Другое дело, если один из нехристиан — супругов принимает христианство: в этом случае апостол учит, что прежде обратившийся в христианскую веру может обратить и пребывающего в заблуждении (1 Кор. 7, 16). Церковные правила показывают, что в первые времена церковь терпела смешанные браки (Карф. 30, 4 вс. с. 14), но уже со времен трульского собора (пр. 72) явилось повеление расторгать браки с язычниками и еретиками. Что же касается смешанных браков с евреями, то запрещение таких браков относится еще к 339 году, когда издан был об этом Констанцием особый закон, подтвержденный за тем Валентенианом II, Феодосием I и Аркадием. В наших гражданских законах изложено:  российским подданным православного и римско-католического исповедания брак с нехристианами, а протестантского брак с язычниками вовсе запрещается (ст. 85 ч. 1 т. Х), и брачные сопряжения православных с нехристианами признаются незаконными и недействительными (ст.37 п.7). Но если супруги — один или оба — уже по вступлении в брак приняли православие, то сии случаи рассматриваются особо и разрешаются духовным начальством на основании постановлений церкви. Таким образом, воспринявшему св. крещение лицу нехристианской веры не возбраняется, по заповеди апостола, оставаться в единобрачном сожительстве с прежним неокрещенным супругом и брак их остается в силе без утверждения онаго венчанием. (ст. 79). Брак нехристиан остается в силе, по переходе обоих супругов в христианство, даже и тогда, когда он заключен в степенях родства, церковью возбраненных (ст. 84). В случае обращения в православие одного из супругов — иудеев и оставшийся в иудействе пожелает жить с обратившимся, то следует обязать подпискою обоих: одного в том, чтобы он тщательное имел попечение о приведении другого увещанием к восприятию православной веры, а сего в том, чтобы рождаемых в сем браке детей ни прельщениями, ни угрозами, или же другими какими-либо способами не приводил в закон иудейский и обратившемуся в православную веру супругу за содержание оной поношения и укоризны не наносил. Если же муж или жена по обращении другого супруга, жить в прежнем брачном союзе не пожелают, то брак расторгается и обратившемуся лицу разрешается вступить в брак с лицом православным. В случае же, если брак не расторгнут, ни мужу, ни жене не дозволяется постоянное жительство в губерниях, где евреям оседлость воспрещается (ст. 81) ср. опр. Св. Син. «Церк. Вед.» 1892 г. № 11). Если новокрещенный имел до того нескольких жен, то по восприятии св. крещения, он должен выбрать из них одну, с которою жить пожелает, преимущественно обратившуюся к христианству, и тогда брак их благословляется по церковному чиноположению. Тоже правило относится и до жен, бывших за несколькими мужьями (ст. 82). Если ни одна из жен креститься не пожелает и муж не изъявит согласия жить с некрещеною, то ему дозволяется вступить в новый брак с православною (ст. 83). Наконец, законом (ст. 80) положено: «если жена или одна из жен магометанина или другаго лица нехристианского исповедания примет св. крещение, то брак ея может оставаться во своей силе, без утверждения онаго венчанием по правилам прав. церкви, но тогда лишь когда муж остающийся в своей вере, даст обязательство: 1) имеющих родиться от них с того времени детей, которые должны быть крещены в православную веру, ни прельщениями, ни угрозами, ниже другими какими-либо способами, не приводить в свой закон, и жене своей, за содержание православной веры, поношения и укоризны не наносить; 2) состоять с принявшею св. крещение во все время ея жизни, или доколе продолжится брак их, в единобрачном сожительстве, откинув прочих жен, если имеет. Сверх того должно быть известно, что принявшая св. крещение не была пред тем отлучена мужем своим от брачного с ним сожительства. В противном случае, то есть когда муж не согласится дать вышеизложенные обязательства, или когда откроется, что принявшая св. крещение была им отлучена от сожительства, брак их расторгается и жене дозволяется вступить в новый с лицом христианскаго исповедания». Таким образом, следует помнить, что хотя случаи сии и рассматриваются на основании постановлений церкви, но постановления эти внесены в гражданский закон.

Различие исповеданий служит препятствием к браку по тем же основаниям, как и различие в религии. Брак лиц разных исповеданий при неодинаковом религиозном усердии их влечет за собою совращение менее усердного в исповедание другого, а при одинаковом усердии разлад, несогласие, которое по необходимости отражается на воспитании детей и которое противно христианскому учению о браке. Учение о смешанных браках с еретиками появляется весьма рано. Уже 14 пр. IV вс. соб. назначает епитимию за такие браки, а 72 пр. VI вс. соб. признает такие браки незаконным сожитием и предписывает расторгать. Гражданские законы византийской империи требовали воспитывать детей от таких браков в православной вере. Позднее строгость взглядов на эти браки была неодинакова. Когда с половины XVIII в. греки стали называть латинян еретиками и принимать их в православие чрез крещение, браки с латинами были запрещены. Они запрещены и теперь во всех четырех патриархатах и в Румынии (Zhishman 556). В королевстве греческом, после войны за освобождение, прежняя строгость начала смягчаться и в 1861 г. такие браки разрешены законом. У нас смешанные браки с католиками и лютеранами до Петра I не дозволялись, как свидетельствуют клятвенные обещания епископов. Разрешение дано впервые в 1720 г. (П. С. З. № 3814). По X т. Св. Зак. ныне лицам православного исповедания невозбранно дозволяется вступать в брак с лицами всех вообще христианских исповеданий (ст. 61), но для действительности такого брака необходимо соблюдение особых формальностей. Если жених или невеста принадлежат к православному исповеданию, то везде, кроме Финляндии, требуется: 1) чтобы лица других исповеданий, вступающие в брак с лицами православного исповедания, дали подписку, что не будут ни поносить своих супругов за православие, ни склонять их чрез прельщения, или угрозы, или иным образом к принятию своей веры и что рожденные в сем браке дети крещены и воспитаны будут в правилах православного исповедания; подписка сия берется священником пред совершением брака по особой форме, по совершении брака подписка представляется епархиальному архиерею; если священник встретит сомнение, то, не приступая к совершению брака, обязан донести преосвященному, с изложением причин сомнения, по рассмотрении которых преосвященный разрешает дело лично сам от себя, или, когда потребуется формальное производство, предписывает консистории; 2) чтобы при вступлении в сии браки, непременно исполнены и соблюдены были все правила и предосторожности, для браков между лицами православного исповедания постановленные; 3) чтобы сии браки венчаны были православным священником в православной церкви, впрочем, без испрошения на то каждый раз разрешений епархиальных архиереев, если к тому нет препятствий по правилам и обрядам православной веры, и просьбы о дозволении совершать обряд по правилам одной лишь иностранной церкви принимать запрещается (ст. 67). В 1834 году предписано Святейшим Синодом архиереям Подольской, Могилевской, Минской, Полоцкой и Волынской епархий в наставление, что сила указа 23 ноября 1832 г. (П. С. З. № 5767), коим постановлено браки разноверных лиц в западных и белорусских губерниях совершать на основании общих, действующих в всероссийском государстве узаконений, простирается на те только лица, кои вступили в браки по распубликовании сего постановления, а что от родителей православного и иноверческого исповеданий, коих браки заключены прежде обнародования помянутого указа, должно требовать относительно крещения и воспитания детей исполнения той обязанности, какую они приняли на себя пред вступлением в брак по существовавшему тогда закону, т. е. трактату 1768 г. февраля 12—24 (П. С. 3. № 13071), в котором (арт. II, ст. 10) постановлено следующее: «дети, от разной веры родителей рождающиеся, сыновья в отцовой, а дочери в матерней вере воспитаны быть должны, выключая договор для дворянства, если бы каковой чрез контракт брачный, пред свадьбою заключенный, состояться имел». Что же касается случаев, в которых один пол детей по прежнему правилу должен быть воспитан в господствующем вероисповедании непременно, а другой может, по воле иноверных родителей, быть или воспитан в их вероисповедании, или, по их согласию, присоединен к господствующему: то в сих случаях Святейший Синод предоставляет православному духовенству силою убеждения достигать того, чтобы все дети воспитываемы были в православии (примеч. к 67 ст.). В заключенных в Финляндии браках лиц разных христианских исповеданий, венчание производится в обеих церквах. Дети, рождающиеся в сих браках, должны быть воспитаемы в той вере, к которой принадлежит отец, не допуская о сем особенных договоров. Постановление сие в отношении лиц, исповедующих православную веру, распространяется на одних только коренных жителей Финляндии; браки же военнослужащих православного исповедания, находящихся в тех местах, по команде и картированию, должны быть совершаемы православными священниками на основании общих постановлений (ст. 68). При браках лиц православного исповедания с протестантами в губерниях лифляндской, эстляндской и курляндской, от сих последних в особенности требуется свидетельство пастора, что они в приходе своем оглашены, и что к заключению брака не открылось никакого препятствия; по совершении же онаго, пастор должен быть уведомлен о времени венчания (ст. 69). При венчании православной с римско-католиком от последнего, вместо предбрачного свидетельства от ксендза, можно требовать удостоверение местной полиции о внебрачном его состоянии и правоспособности ко вступлению в брак (2-е прим. к 67 ст., по прод. 1893 г.), но брак римско-католика с православным, совершенный одним римско-католическим священником, почитается не действительным, доколе не будет обвенчан православным священником, (ст. 72). При вступлении в брак дипломатических чиновников с иностранками не только должны они испрашивать на то предварительное дозволение начальства с объяснением, какое имение получат в приданое, и нет ли в виду права на наследство в чужих краях, но при том представить и подписку невесты, что ей объявлено, — что будучи в замужестве за дипломатическим чиновником, она должна продать имение свое в чужих краях: ибо, в противном случае, муж ее обязан оставить сей род службы (ст. 66). Лица женского пола, вступившие в законный брак с иностранцами, несостоящими ни на службе, ни в подданстве России (какого бы вероисповедания, православного или иноверческого, ни были супруги) следуют состоянию и местожительству своих мужей (ст. 102). При отпуске в отечество военнопленных, вступивших в брак, во время нахождения их в России, с российскими подданными православного исповедания, требуется от них подписка в том, намерены ли они возвратиться к своим женам, и если отсутствие их продолжится более двух лет, то жены получают свободу на вступление в новый брак (ст. 77). В случае отсутствия в местности священников иных христианских вероисповеданий, брак инословных христиан может быть повенчан и православным священником; но в сем случае как совершение, так и распоряжение подобных браков совершается по правилам и обрядам церкви православной (ст. 65).

Браки раскольничьи. Браки раскольников приобретают в гражданском отношении, чрез записание в установленные для сего особые метрические книги, силу и последствия законного брака. Но если по обжаловании в установленном порядке определения полицейского управления о препятствиях к записи, определение это признано будет неправильными, то брак, по просьбе супругов, считается имеющим законную силу не со дня внесения в метрическую книгу, а со времени первоначального о том заявления, о чем и делается отметка в метрической книге (ст. 78 ч. 1 т. X). Возможный отказ полиции предполагается потому, что самое ведение метрик о браках раскольников принадлежит полиции. Очевидно, что не подлежат записи браки, возбраненные общими законами о брачных препятствиях и браки лиц, которые не принадлежат к расколу от рождения (ст. 78). Законный раскольничий брак расторгается только по суду, по определенной причине.

Брак православного с раскольником допускается не иначе, как по принятии сим последним церкви святой соединенной с присягою. А если раскольники, вступая в брак между собою, пожелают венчаться в православной церкви, то пред венчанием надлежит обязывать брачующихся присягою, быть в правоверии твердыми и с раскольниками согласия не иметь (ст. 33). Такой повенчанный в православной церкви брак в дальнейшем своем состоянии подлежит ведению духовного начальства; браки же, повенчанные вне православной церкви старообрядческими попами, не признаются за браки законные в церковном отношении, а считаются любодейными сопряжениями, и как таковые подлежат рассмотрению суда гражданского (П. С. 3. 1827 г. № 1257).

О раскольничьем браке в недавнем прошлом у нас возникла особая полемика между учеными канонистами. Сюда относятся печатные труды: И. Бердникова, Заметка о раскольничьем браке. Казань 1895 г. Вторая заметка его же 1896 г. Заозерского, Что такое раскольнический брак? «Богосл. Вестп.» февр. мар. 1895 г. Результат полемики о раскол, браке. «Богосл. Вестн». 1896 г. ноябрь. Бердникова, Поправка к результатам полемики, сформулированная проф. Заозерским. Казань 1897 г. Заозерского, Юридическое и каноническое значение религиозного элемента в раскольничьем браке. Серг. пос. 1896 г.

Обобщая всё относящееся к условиям законности брака, статья 37 ч. I т. X (205 ст. уст. дух. конс.) гласит: законными и действительными браками не признаются: 1) брачные сопряжения, совершившиеся по насилию или в сумасшествии одного или обоих брачившихся; 2) брачные сопряжения лиц, состоящих в близком, то есть, в запрещенных церковными правилами степенях, кровном или духовном родстве или свойстве; 3) брачные сопряжения лиц, которые уже обязаны другими законными супружескими союзами, не прекратившимися и законно не расторгнутыми духовным начальством их вероисповедания; 4) брачные сопряжения лиц, которым по расторжении брака запрещено вступать в новый; 5) брачные сопряжения лиц, не достигших возраста, церковью определенные для вступления в брак, или имеющих от роду более восьмидесяти лет, или вступивших в четвертый брак; 6) брачные сопряжения монашествующих, а равно и посвященных уже в иерейский или диаконский сан, доколе они пребывают в сем сане; 7) брачные сопряжения лиц православного исповедания с нехристианами.

Дела о признании законности или незаконности браков подлежат рассмотрению епархиального начальства: 1) по донесениям подчиненных сему начальству мест и лиц; 2) по отношениям уголовных судов, если по делам, производящимся в оных, возникнет сомнение в законности брака; 3) по жалобам и донесениям частных лиц, если права их нарушаются тем незаконным браком, или же в тех случаях, когда такой брак принадлежит к числу преступлений, влекущих за собою наказание уголовное (уст. дух. конс. ст. 206). Дела о браках, совершенных по насилию, обману или в сумасшествии одного или обоих брачившихся, принадлежат светскому уголовному суду, во всем, что касается насилия и обмана, но решение о действительности или недействительности брака и о степени участия в том духовных лиц предоставляется суду духовному (ст. 208). Дела о признании недействительным брака, совершенного ранее достижения церковного совершеннолетия, могут начаться, по просьбе несовершеннолетнего, пока он не достиг гражданского совершеннолетия, и брак не сопровождался беременностью жены (ст. 209). Вступившие в незаконный брак, по расторжении такого брака, не лишаются права на вступление в новый, законами невозбраненный, если не было судебного решения об осуждении виновного на всегдашнее безбрачие (ст. 210 и 213 уст. дух. конс.). На безбрачие же осуждается виновный во вступлении в новый брак, при существовании его брака с другим лицом: новый брак признается недействительным, а в прежнем невиновная сторона может искать расторжения; с последствием осуждения виновного на безбрачие (ст. 214—215); а если оба супруга виновны в многобрачии, то по уничтожении их сопряжения, они возвращаются к прежним брачным союзам и лишаются права на новый брак, даже по прекращении прежних брачных союзов смертью их (прежних) супругов (ст. 216). Решения епархиальных начальств о признании какого-либо брака незаконным и недействительным приводятся в исполнение не прежде, как по утверждении таковых решений Св. Синодом (ст. 449 зак. суд. гражд изд. 1892 г. цирк. ук. Син. 26 ноября 1885 г. № 12), относящейся же к тому решению приговор епархиального начальства о виновности священнослужителей приводится в исполнение независимо от того, подается или нет на такой приговор жалоба в Св. Синод со стороны обвиненных клириков (ст. 174 уст. дух. конс.), если только они не приговорены к лишению сана или исключению из духовного звания (171 ст.).

Вопросы о детях, рожденных в незаконных брачных сопряжениях, подлежат рассмотрению светских судов (ст. 132 п. 4 ч. 1 т. X изд. 1887 г. и 133 по продолж. 1891 г.).

Прекращение брака и развод. И по своему первоначальному происхождению, когда сотворены были один муж и одна жена, и по языческому римскому определению, как consortium omnis vitae, divini et humani iuris communicatio, и по христианскому учению, как благословляемый церковью союз, во образ духовного единения Христа с Церковью, брак представляется нерасторжимым общением двух людей разного пола. Но идея чистого единобрачия встречала и встречает постоянно противодействие в жизни, которая у одаренных свободою людей проявляется не по законам необходимости, а по движениям воли, определяемой разумом и чувством. Отсюда и понимание брака может совпадать с требованиями единобрачия, может и не совпадать. Задача же, к осуществлению которой все должны стремиться, в означенном совпадении. Христианское учение, уяснившее высшие цели брака, указывает и средство к достижению сей цели — благодать таинства. Но и благодать не действует принудительно, обращаясь при злом направлении воли, не в спасающую, а осуждающую силу. Изначальность брака, бытие его у всех народов и во все время но могли не установить некоторых общепринятых, всеми усвоенных понятий о браке, соединившихся с пониманием самой природы брака (ius gentium), куда напр, относится единоженство и единомужество, так что полигиния и полиандрия отвергаются всеми народами, по праву признающими себя культурными. Засим, начало равноправности полов в браке, хотя и не сразу, но все же становится достоянием ius gentium. При высокой степени развития религиозного чувства и при исключительной высоте нравов первенствующая христианская церковь, в лице некоторых отцов и учителей, заповедовала и вдовцам не жениться, и вдовам — не выходить замуж, и тем показала, что идеал христианского брака есть чистое и полное единобрачие. Тот же принцип свидетельствуется и тем, что только единобрачные признаются правоспособными к возведению на высшие степени служения в клире, и тем, что на вступающих в последовательные браки по смерти супругов церковь налагает взыскания (епитимию). Таким образом, о прекращении брака не должно бы быть и особой главы в трактате о браке, если бы брак рассматривать исключительно с религиозной стороны. Но так как брак старше христианства и принят сим последним в виде веками сложившегося института, в котором несколько имеющих самостоятельное значение сторон, то и в праве христианской церкви, поставившем целью воспитание христиан до совершенного возраста мерами приспособления к человеческим немощам, явилось учение о прекращении и расторжении брака. Сообразно с этим церковное учение о прекращении и расторжении брака должно отправляться из положения, какое наилучшим образом сформулировано в Чтениях по догм. богосл. преосв. еп. Сильвестра (Тр. К. Д. А. 1889 г. № 3, § 143, стр. 382): брак со всеми касающимися вопросами и недоумениями подлежит ведению и суду церкви.

Применяясь к состоянию церковного общества, уже св. ап. Павел находил возможным допустить, что смертью брак прекращается и остающейся вдовым супруг свободен вступить в новый брак: жена связана законом доколе жив ее муж; если же муж ее умрет, свободна выйти за кого хочет, только в Господи (1 Кор. 7, 39). Позднее допущено было и другое послабление: освобождение одного из супругов от брачных уз в том случае, когда другой поражен какою-либо неспособностью к продолжению брачного союза, пленом, природным бессилием и под. Закон действовал в христианском обществе прежде, чем был проникнут учением Евангелия, и действие его было настолько значительно, что церковь допустила целую категорию причин, прекращающих брак подобно смерти. Другой порядок явлений, поражающих брак, дает разного рода супружеская неверность или нарушение чистоты брака прелюбодеянием. В явлениях этого порядка начало брачной нерасторжимости понесло и несет наиболее сильный ущерб, так как принуждено считаться не с непреложными законами, какова смерть, а с обнаружениями злой человеческой воли, способной не стесняться брачными обетами и горделиво восставать против самоочевидных нравственных и религиозных требований. За всем тем и здесь мы видим, что принцип единобрачия, в христианской церкви никогда утрачен не был, почему, не смотря на допущение развода по вине прелюбодеяния, церковь не признает брак пораженным даже при наличности этого преступления и после формального развода открывает средства к восстановлению расторгнутого союза. Вследствие же сего и основные задачи церкви в учении о расторжении брака отнюдь нельзя полагать в ослаблении брачных уз, в облегчении разводов, хотя, оставаясь по идеи defensor matrimonii, она конечно озабочена изысканием средств и способов к устранению никому и ничему ненужных мучений и формальных затруднений для законно ищущих развода.

Содержание положительных законов о прекращении и расторжении брака в разные времена не могло быть одинаковым, так как законы эти не церковные только, но и гражданские, и в свою очередь подчинены не одним идеальным требованиям церкви, но и генетическому движению правовой мысли и наличному состоянию христианского общества. Первое свидетельство о разводе у христиан находится во 2 апологии св. Иустина, где рассказан случай, как одна женщина христианка вынуждена была распутным поведением мужа-язычника, «по совету своих», послать ему развод. Основанием к сему мог служить и 15 ст. 7 гл. 1Кор., где допускается развод смешанного брака, хотя и предусматривается, что муж неверующий способен развестись. Пославши развод, жена однако еще не вступает в новый брак (1 Кор. 7, 1 — ср. 1 Апол. Иуст. гл. 15). Второй мотив (теоретически) к допущению развода возник на почве борьбы с еретическим учением. Маркион напр. учил о решительной противоположности нового завета ветхому и в подтверждение своей мысли ссылался на то, что Иисус Христос запретил развод, тогда как Моисей его дозволил. В опровержение такого учения явилась мысль, впервые высказанная Тертуллианом: противоположения между заветами нет, и Иисус Христос запретил развод только тем, кто думает вновь жениться, и след. не запретил безусловно, след. дозволил, ubi causa cessat, ob quam prohibuit, где отсутствует причина, по которой запретил. Подобным образом в опровержении учения Валентиниан о неотъемлемой благодати со ссылкою на благодать брака явился новый повод у церковных учителей раскрыть мысль о возможности как бы приостановки действия благодати брака. С другой стороны умножившееся общество христиан то давало таких мужей, которые изгоняли жен под видом благоговения (см. 5 и 51 пр. ап.), то таких, которые были способны изгнать жену, чтобы жениться на другой (пр. 48). При наличности действительного нарушения идеального учения о чистом единобрачии, церкви очень скоро пришлось направить свои усилия не более, как на упорядочение разводов, начиная с запрещения разводов беспричинных (nulla praecedente causa), а засим и оказывать снисхождение относительно новых браков. Уже 10 пр. арелатского собора 314 г. дает такое дозволение молодым мужам, жены которых впали в прелюбодеяние. Несомненным остается во всяком случае то, что все усилия церкви направлялись к ограничению существующих разводов, а не к уяснению подробного содержания двух якобы бракорасторгающих категорий: смерти и прелюбодеяния, и ради сей цели усвоен был даже древний принцип мужней власти (manus mariti), именно в качестве средства, сдерживающего по крайней мере одну сторону от свободы разводов. Принятие этих категорий состоялось не сразу.

В первые три христианских века римское брачное право не считалось с началами нового учения. В этом же праве определение брака, сформулированное Модестином, далеко не отвечало положениям, установленным другими юристами. Господство принципа consensus'а в браке и забвение ius divinum произвело то, что прекращение взаимного соглашения служило достаточным поводом к разводу; mutuus consensus (взаимное соглашение) было основанием для развода и нарушение соглашения одною стороною (dissensus) прекращало брак. Ограничением служило только требование соблюдать формальности: волю на развод выразить открыто, в присутствии семи свидетелей и акт развода занести в книги присутственного места. Засим в виде реакции крайней распущенности нравов, наиболее выпукло засвидетельствованной Цицероном, Тацитом и Ювеналием, закон пытался упорядочить жизнь и указал на определенные причины для предъявления dissensus'а. Дигесты относят сюда старость (24, 1, 61), сумасшествие (24, 24, 3, 22 § 7 ср. 3, 2), плен (1, 61, 1—3), отсутствие ночью из дома и уход жены на зрелища. Для нового брака получивших развод затруднений не было.

С объявлением христианской веры господствующею в Римской империи, началось влияние церкви на законодательство о разводе; и уже в 331 году сделан быль опыт запрещения беспричинных разводов и упорядочения разводов по достаточной причине. Император Юлиан в 363 г. восстановил прежний порядок. Гонорий, Феодосий и Констанций установили различие между repudia iusta и repudia iniusta, в развитие сего данный 449 г. закон Феодосия II и Валентениана III уже не упоминает о разводе по согласию. Юстиниан прямо запретил такой развод (nov. 117 с. 13, nov. 134 с. 11), но Юстин II вынужден был отменить запрещение. Трульский собор 87 пр. назначил строгие церковные взыскания за такой развод, и это правило принято в Эклогу Льва и Константина и подтверждено вновь Львом IV и Константином (776— 780 г.). Засим Прохирон 870 г., Эпанагога Василия и Александра (ок. 884 г.) и Базилики (905—911) все запрещают развод по взаимному согласию. Что же до законных причин развода, то у Константина Великого (331 г.) их исчисляется три для мужа и две новых для жены, по конституции Феодосия и Валентениана упоминается двенадцать общих причин для развода, один проступок мужа и три проступка жены, по закону 528 г. мужу вменяется 14 случаев, жене 18, по закону 536 года 13 и 15.

У нас на Руси брачное законодательство и практика не были строго упорядочены до времен преобразований Петра I, а с этого времени до издания Свода Законов 1832 г. и Устава Духовных Консисторий 1841 г. прошли длинный опыт соглашения строгости церковного учения с законами Византии и обычаями народа и теперь являются вполне законченными, причем конечно остается, и возможность и желательность улучшения в самом бракоразводном процессе, гражданская сторона которого лежит тяжким бременем на духовном суде. По действующему праву, брак прекращается смертью одного из супругов; после сего оставшийся в живых может вступить в новый брак, если нет законных к тому препятствий (Уст. Дух. Конс. ст. 222). Расторгается же брак: I) по просьбе одного из супругов, когда другой приговорен к наказанию, сопряженному с лишением всех прав (след. и семейственных) состояния, или безвестно отсутствует, и II) по иску одного из супругов о разводе (ст. 223).

Лишение прав семейственных, очевидно, приравнивается к смерти, однако брак считается прекратившимся не прежде, как по выражении другим супругом воли на такое прекращение и по решению епархиального суда о расторжении брака осужденного на лишение прав. При сем соблюдается порядок, указанный в 225— 229 ст. Уст. Дух. Конс.

Безвестное отсутствие одного из супругов приравнивается к явлениям той же категории. Определенным здесь является термин пятилетнего отсутствия, который должен быть доказан установленным порядком. До выражения покинутым супругом воли на прекращение брака с покинувшим и до решения духовного суда о расторжении такого брака, он признается в силе.

Порядок производства дел по прошениям о расторжении брака по безвестному отсутствию пересмотрен недавно и определяется в Высочайшем повелении 14 января 1895 года. Дела о браках лиц, принадлежащих к мещанскому или крестьянскому сословию, решаются епархиальными начальствами окончательно, если не выражено по сему недовольства решением.

Исковые дела о разводе разделяются на две категории: divortia sine damno или bona gratia, и divortia cum damno, т. е. по вине благословной и по вине наказуемой. К первой принадлежат дела о расторжении брака по неспособности одного из супругов к брачному сожитию, ко второй — по оскорблению одним из супругов святости брака прелюбодеянием (ст. 238 Уст. Дух. Конс.). Иск начинается подачею требующим развода супругом искового епархиальному начальству прошения, с оплатою его гербовым сбором и с приложением пошлин (ст. 239). Епархиальное начальство, по получении такого прошения о разводе, поручает доверенным духовным лицам сделать увещание супругам чтобы они прекратили несогласия христианским примирением и оставались в брачном союзе. Когда увещания не достигнут своей цели, тогда епархиальное начальство приступает к формальному производству дела (ст. 240). По делам бракоразводным требуется личное присутствие супругов в суде, так как суд является охранителем и защитником брака и при личном присутствии супругов имеет все способы расположить их к прекращению иска. Поверенные допускаются только в случае доказанной невозможности самим супругам быть на суде (ст. 241).

По иску о расторжении по неспособности брак расторгается не ранее трех лет после его заключения, при доказанной добрачной физической неспособности одного из супругов (242—243). По иску о расторжении по прелюбодеянию доказательствами принимаются: показания очевидцев-свидетелей, прижития детей вне законного супружества или же совокупность обстоятельств, по убеждению суда, достаточно изобличающих наличность преступления (249). Сторона, виновная в разводе, осуждается на безбрачие (253).

Изложенным правилам подчиняются и дела о расторжении, по искам супругов, браков православных с иноверцами (257). .

Церковь римско-католическая признает брак таинством и в последствие учения о неизгладимости благодати отвергает развод. Возникающие между супругами нетерпимые отношения она пытается устранять разлучением их от стола и ложа, а иногда и сравнительно широкою практикою признания браков недействительными. Литургическая сторона римско-катол. учения о браке имеет не мало сходного с православным венчанием. По уставу римской церкви бракосочетание должно совершаться пред литургиею, которая и составлена для сего из мест Священного Писания, имеющих отношение к браку, и называется литургиею новобрачных. В обряде венчания определительно выступают клятвенное обещание жениха и невесты по особой формуле, чего нет в православном обряде, и особое каноническое благословение (псалом 127).

Лютеранство не признает брак таинством, хотя и благословляет его молитвою.

Брак гражданский на Западе. Законом 802 г. Карла Великого, в предупреждение бесчестных и воспрещенных браков, предписано было духовенству вместе со старейшинами из народа тщательно исследовать родство, и затем должно было совершаться благословение браков священниками. Закон этот мог бы, по естественному порядку, получить такое дополнение, что брак, совершенный без соблюдения указанных предосторожностей, должен почитаться недействительным или незаконным, но сего дополнения не последовало и закон остался несовершенным (lex imperfecta). В 893 г. Лев Мудрый признал церковное венчание обязательным условием законности и действительности брака. Законы 802 и 893 гг. и можно считать типичными для западного и восточного христианства. По учению западной церкви, венчание желательно, по учению восточной — оно необходимое условие брака. Не задолго до издания закона 893 г. папа имел случай высказать новообращенным болгарам, что несоблюдение брачной церемонии не есть грех, как вам говорят греки, что согласие — вот главное в браке, а когда нет согласия, нет и брака, не смотря ни на какие брачные церемонии. Совершенно последовательно из такого взгляда было допущение тайных браков (clandestina matrimonia), которые, при всех практических неудобствах их доказательства, приходилось считать законными. Накопление затруднений в области таких браков направило законодательство западной церкви к требованию публичности браков. Тридентский собор (16 в.) не старается связать законность брака с венчанием, хотя и увещевает всякого католика принимать церковное благословение на брак, а определяет, что согласие на брак должно быть дано тремя свидетелями, из коих один должен быть приходский священник. Эта форма заключения брака при участии пароха, как юридического свидетеля, обязательна в каждом приходе чрез 30 дней по опубликовании соборного определения, а оно в некоторых частях Германии, на Скандинавском полуострове, в Голландии, Англии и России не объявлено доселе. Осторожность католического требования касательно церковного венчания стоит в очевидной связи с учением о неизгладимости благодати и нерасторжимости брака. Светское законодательство во Франции пыталось было пойти далее требований церкви: по блуасскому ордонансу Генриха III 1579 г. установлено было обязательное венчание (и 4 свидетеля), в 1629 г. Людовиком XIII сделана была попытка связать с этим еще одно из внешних условий действительности брака (согласие родителей), но по сему же поводу, согласно представлению духовенства, королевским комиссарам пришлось высказаться, что закон 1629 г. относится только к брачному контракту. Отсюда и началось ясное различие церковного и гражданского брака. К тому же различению законодательство пришло и по общему ходу истории в эпоху, следовавшую за реформацией, и во время борьбы за так назыв. «естественные права» человека. В Голландии, пока господствовал католицизм, не было дозволено принимать церковное благословение брака религиозным врагам католицизма; когда восторжествовал кальвинизм, реформаты не позволяли католическому духовенству благословлять браки; правительство тоже стояло за определенное религиозное учение. Религиозные общества возникали, видоизменялись, не представляя из себя какой-либо определенной, неподвижной величины, а часто и внешней организации. При этой религиозной борьбе и взаимных запрещениях и отказах венчать браки, очевидно, страдали интересы детей, права наследования и под. При таких данных и введен так назыв. Nothcivilehe, т. е. вынужденный (обстоятельствами) гражданский брак, или запись брака в официальную метрику государственным чиновником. В Голландии введение его относится к 1580 г. (для двух штатов) и к 1656 г. (в остальных). Последняя редакция, уже по французским, образцам, принадлежит 1838 году. В Англии религиозная ненависть индепендентов к англиканской церкви и революция политическая привели; к изданию в 1653 г. закона, которым духовенство устранялось от участия в заключении брака. По этому закону (Кромвеля) жених и невеста должны были записаться в реестры гражданского состояния у гражданского чиновника и явиться с двумя свидетелями к окружному мировому судье, который и соединял их руки и объявлял брак заключенным. Когда состоящее на службе духовенство лишено было права венчать браки, этим делом занялось духовенство долгового квартала, т. е. лишенное известных гражданских прав, заключенное в долговую тюрьму, но пользовавшееся некоторою фактическою свободою действий. В 1753 г. так наз. актом лорда Гардвика положен конец бракосочетаниям долгового квартала и предписано всем венчаться по обряду англиканской церкви, в храме, после троекратного оглашения, в присутствии двух свидетелей. Поправкою к сему послужил билль 1836 г. (Дожна Росселя), по которому установлен факультативный брак, т. е. дано разрешение вступить в брак или гражданским порядком, или церковным, и венчаться дозволено по обрядам англиканской церкви или секты брачующихся. Но англиканский священник может совершить брак не иначе, как по получении от гражданского регистратора, ведущего метрики, уведомления о беспрепятственности брака.

Во Франции, с отменою Нантского эдикта в 1685 г., всем протестантским пасторам предписано было немедленно оставить государственную территорию, почему заключение браков с участием протестантского духовенства сделалось невозможным. Духовенство укрылось в глухих местах и совершало многочисленные, mariages du desert. А так как подобные браки затруднительно было узаконить, то появилась необходимость допустить для протестантов факультативные браки: законом Людовика XVI 1787 дозволено было им или вступать в брак пред государственным должностным лицом, или венчаться у католического священника. Засим скоро учение о естественных правах человека и революция вовсе отвергли церковные формы и ввели обязательный для всех гражданский брак. Случилось это в 1792 г. Согласно идее гражданского брака расторжение его допускалось: 1) по определенным причинам; 2) по взаимному соглашению; 3) по воле одного из супругов в виду несходства характеров. Определенные причины к разводу суть: присуждение одного из супругов к тяжкому или позорящему наказанию, преступление, жестокое обращение и тяжкие оскорбления, распутная жизнь, оставление одного супруга другим на время не меньше двух лет, сумасшествие, безвестное отсутствие свыше пяти лет. Развод по соглашению остается на волю супругов и законодатель не заботится о детях и о семье. Супруги, желающие развестись, должны созвать совет родных или друзей, по три с каждой стороны. Совет должен состояться чрез месяц по приглашении и имеет целию примирить супругов, а в случае несостоявшегося примирения заявить чиновнику, к которому разводящиеся явятся чрез месяц (самое раннее), для записи акта развода. В случае одностороннего желания развестись сроки назначены еще более продолжительные. По обнародовании закона в первые 27 месяцев состоялось 5,994 разводов, в первые три месяца 1793 г. число разводов равнялось числу браков. Позднее зло ослабело и в X году республики на 3,000 браков было только 900 разводов. Закон 1792 г. принят был и в составленный десятью годами позднее наполеоновский гражданский кодекс — code civil. По этому кодексу брак есть гражданский договор. Так как таинство брака здесь игнорируется, но на его месте должен был стать особый гражданский акт. Поэтому брак слагается из двух моментов: брачного контракта, совершаемого у нотариуса, главным образом для определения имущественных отношений будущих супругов, и брачного акта (acte de mariage) или записи брачной метрики гражданским чиновником. Форма заключения брака состоит в том, что после двукратной в течение недели публикации (на дверях общинного присутственного места) жених и невеста являются в мэрию и здесь в присутствии четырех свидетелей чиновник гражданского состояния (l'officier del'etat civil) прочитывает документы о женихе и невесте, удостоверяющие их личность, излагающие согласие родителей (до 25 л. жениха и 21 г. невесты), некоторые статьи закона об обязанностях супругов, спрашивает жениха и невесту порознь об их желании вступить в брак и объявляет их супругами во имя закона, о чем и записывает в метрику.

В наполеоновском уложении сохранился и развод, даже по взаимному соглашению, впрочем, обставленный некоторыми гарантиями против злоупотребления свободою. При этом восстановлена была и сепарация, отвергнутая революционным законодательством. В 1816 г. развод был вовсе уничтожен и оставлена одна сепарация (separation de corps). С революциею и кодексом Наполеона совершена была так наз. секуляризация брака, почему гражданский закон совсем не интересуется тем, венчаются или нет вступившие в гражданский брак. Но сила привычки католического народа, по церковному учению не знавшего развода, повлияла на изъятие развода и из гражданского брака. И только 27 июня 1884 г. допущен был вновь развод, но не по взаимному соглашению или несходству характеров, а по определенным причинам, каковы: нарушение супружеской верности, присуждение к тяжкому или позорящему наказанию, жестокое обращение и тяжкие оскорбления (injures graves). Вместо развода по тем же поводам может быть требуема и сепарация. Подробности сепарации раскрыты законом 6 февраля 1893 г. Венчание не запрещено, но священник, совершивший его раньше гражданского акта, подлежит уголовной ответственности.

В Италии гражданский брак введен в 1866 г. Законность брака зависит только от гражданского акта. Освящение брака церковным благословением предоставляется совести каждой брачной пары. Церковный брак может даже предшествовать гражданскому, хотя брачные препятствия определяются гражданским законом. Некоторая искусственность во введении здесь гражданского брака свидетельствуется тем, что народ и после 1866 г. продолжал ограничиваться одним церковным браком. (По статистике в Палермо с 1866 по 1871 г. около трети браков были только церковными). Отсюда возникает затруднение, доселе еще неустраненное законом о том, не признавать ли подобные браки действительными, так их много. В Румыннии опыт введения гражданского брака по code civil сделан был еще в 1864 году, но так как юридический быт этой страны складывался под значительным действием права восточной церкви, то французский гражданский брак здесь изменился до неузнаваемости. Здесь допущен развод, а нет сепарации. Для самой законности гражданского брака как одно из условий требуется церковное его благословение. В Испании до 70 годов 19 столетия юридическое значение признавалось за церковным браком по тридентской форме. Порадовавшее за революциею введение гражданского брака привело к тем же последствиям, что и в Италии: народ не хотел идти дальше церковного венчания. Поэтому в 1872 г. предписано было детей, рожденных от церковных только браков, считать незаконными, но уже декретом 22 марта 1874 г. пришлось воспретить особую регистрацию таких браков, так как законодатель признал, что церковный брак достоин полного уважения. Декретом 9 февраля 1875 г. церковное благословение брака католиков признано юридическим доказательством брака. Гражданское уложение 1889 г. различает две формы брака: каноническую для католиков обязательную и гражданскую для некатоликов. Регистрация же тех и других браков ведется гражданским учреждением, почему при браковенчании требуется присутствие должностного лица. Католическая тенденция сказывается в том, что развода не допускается, а также и в том, что признаются действительными браки по совести (matrimonia conscientiae), для которых не требуется оглашений и записей в обыкновенный книги регистратуры. В Португалии с 1877 г. признается два рода браков: церковный для католиков и гражданский для некатоликов. Развода не допускается. В Швейцарии с 1 января 1876 г. повсюду введен гражданский брак, а церковное венчание допускается после совершения гражданского акта. Сепарация допускается не более как на два года, когда нет достаточных оснований к разводу. Самый же развод допускается по code civil, только не по обоюдному соглашению. Однако судья может дать развод, если от обоих супругов поданы будут исковые прошения о разводе.

В Германии гражданский брак имел свою историю. Лютер учил, что брак не таинство, и не смотря на это, благочестивое настроение народа привело к тому, что весьма долго в Германии не было другого брака кроме церковного. Этим воспользовалось по-своему Прусское законодательство. «Верьте, чему хотите, обращалось государство к сектам, веруйте и спасайте, как кому угодно, но ваши браки заключайте пред духовным лицом, которое государство поддерживает своим доверием». Таковы принципы ландрехта 1794 г. Но так как государство не всех духовных лиц поддерживало, а кого оно поддерживало, не имели влияния на всех нуждающихся в венчании, то появилось противоречие: государство борется с католическим духовенством, лишает его в известных случаях прав, а совершенные им браки обязывается признавать. В основных правах франкфуртского собрания (§§ 20—21) 1848 г. делается попытка ввести гражданский акт, как необходимое условие действительности брака, но в закон это требование обратилось для Пруссии 9 марта 1874 г., а для всей Германии 6 февраля 1875 г. Однако и после того старые обычаи держались прочно, процент не венчавшихся бывал сравнительно небольшой (от 17 до 11, а в Саксонии даже до 3 на сто). Закон 1875 г. разрешает венчание после гражданского акта. Возраст брачного совершеннолетия 20 и 16 лет. Согласие родителей на брак детей требуется для сына до 25 л., для дочери до 24. Не воспрещается брак даже в 3 степени родства. По французскому закону 1884 г. виновный в прелюбодеянии, по расторжении брака, не может вступить в брак, с соучастником. По германскому закону 1875 г. тоже самое. По французскому закону требуется две предбрачные публикации, по немецкому довольно одной (объявление вывешивается на две недели), а свидетелей только два. При совершении брачного акта нет чтения статей закона об обязанностях супругов. Брачный реестр (Heirathsregister) хранит имена брачующихся и выраженное ими согласие. Закон не требует и шестимесячного пребывания в местности, как это требуется во Франции, чтобы явиться в магистрат для заключения брака. По code civil некомпетентность записавшего брак чиновника влечет за собою уничтожение брака, по немецкому закону брак и при этом условии остается в силе.

В Австрии гражданский кодекс 1811 г. усвояет священнику права гражданского чиновника в брачных делах при их заключении, а при расторжении браков отдает эти дела на распоряжение общих судов. Узаконенное венчание у католического священника усилено было в 1855—1856 гг. требованием обязательного воспитания в католической вере детей от смешанных браков. В 1868 г. последнее обязательство отменено, брачные дела всецело отданы в ведение общих судов и допущен в случае крайней необходимости гражданский брак (Nothcivilelie). В 1870 г. гражданский брак для диссидентов сделан единственною формою для образования семьи. В отношение же брака католиков государство поддерживает только церковный брак и католический принцип нерасторжимости. В Венгрии в 1894 г. сделаны отступления от австрийских законов: действителен только гражданский брак, и священник, под угрозою штрафа, не должен венчать раньше гражданского брачного акта. Допущен развод. К особенностям предбрачных условий относится запрещение браков между убийцею супруга или покушавшимся на убийство и другим супругом.

В Соединенных Штатах Северной Америки нет общего федерального закона, которым брак был бы регулирован для всех штатов. Доказывать брак можно всякими средствами, юридически допустимыми. Впрочем, насколько можно говорить здесь о регулярных формах брака, то они соответствуют английским. Допускается и развод и сепарация. В Мексике и Чили введен гражданский брак по code civil.

(См. Проф. Н. С. Суворова Гражданский брак. СПБ. 1899 г.).

Ученая литература о браке очень обширна. Наиболее известны труды Zhishman, Das Eherecht der oriental. Kirche. Wien 1861. Unger, Die Ehe in ihrer welthistor. Entwicklung. Wien. 1850; Неволина, История росс, гражд, законов Спб. 1851; К. П. Победоносцева, Курс гражд, права т. 1; Преосв. Иоанна (Смолен.) Обзор постановлений о браке правосл. церкви, Прав. Соб. 1859 г. II—IIІ; Горчакова, О тайне супружества Спб. 1880; Павлова 50 г. Кормчей книги Москва 1887; Бердникова, Курс церковного права, Казань 1888 г. §§ 53—90; Загоровского, О разводе по русскому праву. Харьков 1884. Засим Waechter Ueber Ehescheidungen bei Romern 1822; Roczbach Unterschungen uber die romische Ehe. Stuttg. 1853; P. Lacombe La famille dans la societe romain. Etude. Paris 1889; Осипова, Брачное право древнего Востока Уч. Зап. Каз. Ун. 1872; Лопухина, Законодательство Моисея Спб. 1882; Азаревича, Брачные элементы и их значение 1879; Соколовского, О постепенном развитии идеи брака Спб. 1843; Страхова, Брак рассматриваемый в его природе и со стороны формы его заключения. Харьков 1893; Бердникова, Форма заключения брака у европ. народов в ее историч. развитии Каз. 1887; Ляшкевича, О браке как таинстве в древней церкви Спб. 1883; Об отдельных сторонах брака: Бердникова, О восприемничестве при врещении и дух. родстве, как препятствии к браку К. 1892; Павлов, О том же М. 1893. Сборник статей о различных видах родства Москва 1890; Григоровского, О родстве и свойстве изд. I—III. Безбрачие духовенства. Истор. пол. очерк. Киев 1888; Дам. Бранкович, О сродству по крови и млеку као брачной смет. Нов. Сад. 1888. Др. Емил. Parug. О бракоразвод. узроцима прав. цв. Нов. Сад. 1884. Для изучения практической стороны брачного права: Μελσσηνοὑ Χριστοδοὑλου Προχειρον Νομιχὁν. Констант. изд. 1889 г. Н. Ружачич Номоканон о браке Београд. 1880. По рус. праву Григоровского Сборник законов о браке и разводе Спб. 1896.

* Завьялов Алексей Александрович,
магистр богословия, обер-секретарь Св. Синода.

Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 2, столб. 1023. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1901 г.

Текст взят: Православная онлайн-библиотека «Святоотеческое наследие»