ЕГО ЖЕ
третья умозрительных глав сотница
о любви и совершенстве жизни
Бог есть ум бесстрастный паче всякого ума и всякого бесстрастия, – свет и источник света благого, – премудрость, слово и ведение, и податель премудрости, слова и ведения. Кому даны сии дары чистоты ради, и в ком они усматриваются, в тех сохранным пребывает и еже по образу; так что они являются чрез то сынами Божиими, водимыми Духом, как написано: елицы Духом Божиим водятся, сии суть сынове Божии (Рим. 8, 14).
Которые трудами подвижническими сделали себя чистыми от всякой скверны плоти и духа, те стали приятелищами бессмертного естества чрез дарования Духа. До сего же достигшие полны суть света благого, от коего исполнены будучи в сердце тихим миром, отрыгают благие словеса и премудрость Божия течет из уст их в ведении божеских и человеческих вещей, и слово их чистое вещает о глубинах Духа. На таковых несть закона (Гал. 5, 23), так как они однажды навсегда соединились с Богом и благим изменились изменением.
С усердным тщанием притрудно простирающийся к божественному бывает отображением образа Божия добродетелями душевными и телесными; поелику тогда он в Боге и Бог в нем упокоевается, по срастворению, так что он от сего есть и видится образом божественного блаженства по богатству даров Духа, и по внутреннему устроению богом, Бог же – совершителем его совершенства.
Не по органическому устроению тела человек есть образ Божий, но по мысленному естеству ума, не описуемого телом, долу тяготеющим. Ибо как Божеское естество, вне всякой твари суще, не описуется, как неопределимое и нетелесное, некачественное, неосязаемое, неколичественное, невидимое, бессмертное, необъемлемое и отнюдь нами не разумеемое: так и данное от Него нам мысленное естество, как неописуемое, не телесно есть, невидимо, неосязаемо, необъемлемо, и есть образ бессмертной и присносущной Его славы.
Первый Ум сый, Бог единосущное в Себе имеет Слово с Духом соприсносущным, ни без Слова и Духа никогда не бывая, по причине нераздельности естества, не сливаясь с ними, по причине неслиянности сущих в Нем ипостасей. Почему и естественно рождая из существа своего Слово, Сам не отделяется от Него, несеком будучи в Себе. Имеет же соприсносущное Слово соестественным Себе собезначального Духа, предвечно от Отца исходящего, – и от родителя своего не отсекается. Ибо у них едино есть и нераздельное естество, хотя по различью ипостасей разделяется на лица, и троично воспевается – Отец, Сын и Дух святой. Лица сии, как единое естество и Бог един, никогда не отделяются от соприсносущего существа и естества. Сего-то триипостасного и единичного естества образ виждь в созданном Им человеке, но по части его мысленной, а не по видимой, по бессмертной, а не по смертной и разлагающейся.
Бог, несравненно выше сущи всех созданных Им тварей, рождая Слово без разделения с Ним, и Духа Святого испущая, в сохранение бытия и силы тварей, есть вне всего и внутрь всего. Таким же образом и причастный божеского Его естества, человек, будучи образом Его, по мысленной, не телесной и не смертной душе, и ум имея естественно рождающий слово из существа своего, вне и внутрь есть вещества и видимых сих членов тела. И как создавший его не разделен от своих ипостасей, – Слова и Духа: так и он, по душе, несеком есть и неразделен от ума и слова, единого естества и существа, неописуемого телом.
Триипостасно Божество, в Отце, Сыне и Духе Святом поклоняемое. Тречастным зрится и созданный Им образ – человек, душой, умом и словом поклоняющийся самому, создавшему все из не сущих, Богу. Что Богу по естеству совечно и единосущно, сие и образу Его по естеству соестественно и единосущно. По сим чертам усматривается, что есть в нас по образу, и по ним я есмь образ Божий, хотя срастворен с брением и прахом.
Ино – образ Божий, и ино то, что усматривается в образе. Образ Божий – душа мысленная, ум и слово, – единое и нераздельное естество; а усматриваемое в сем образе есть начальственность (самостоятельность), владычественность (независимость) и самовластность (свобода). Также – ино слава ума, ино достоинство его, – ино то, что по образу, и ино то, что по подобию. Слава ума есть возношение горе, приснодвижность к высшему, острозоркость, чистота, разумность, мудрость, бессмертие. Достоинство ума есть словесность, самостоятельность, владычественность, самовластие. То, что по образу, есть – иметь душу с умом и словом, личную, единосущную и нераздельную. Ум и слово принадлежат душе, нетелесной, бессмертной, божественной, мысленной, – и все они единосущны, совечны, нераздельны между собою и раздельны быть не могут. То, что по подобию, есть праведность, истинность, благоутробие, сострадание и человеколюбие. В ком сии качества в действии суть и постоянно пребывают, в тех ясно зрится и что по образу и по подобию.
Троечастная разумная душа видится опять в двух видах действования, из коих одно разумное, а другое – страстное. Разумное, по образу Создавшего ее сущи, неудержимо и неопределимо чувствами, яко вне и внутрь их бывающее. Сим действованием она, сприобщаясь к умным божественным силам, по естеству востекает к Богу, яко к первообразу своему, и божественным Его услаждаема бывает естеством. Страстное же ее действование чувствами раздробляется на многие части, подлежа страданиям и отрадам. Сим действованием она, сприобщаясь к естеству чувствительному, питательному и растительному, подлежит влияниям воздуха, холода и теплоты, и в пище имеет нужду для поддержания жизни, для возрастания и здоровья. Изменяясь под действием всего сего, она иногда похотствует, и бессловесные восприемлет похотения, уклоняясь от движения по естеству, иногда преогорчается и неразумным гневом волнуется, а иногда испытывает алчбу, жажду, печали, болезни, и опять успокаивается: так что здесь она то отрадами услаждается, то скорби терпит; почему эта сторона ее и называется справедливо страдательной или страстной, как в страстях и страданиях проявляющаясь. Когда же мертвенное сие пожерто бывает умной жизнью, в силу победы лучшего над худшим; тогда иживот Иисусов является в мертвенной плоти нашей (2 Кор. 4, 11), животворную производя в нас мертвость бесстрастия и нетленное бессмертие подавая наитием Духа Святого.
Как Творец всего, прежде создания всех вещей из ничего имел в Себе ведение о природе и сущности их, как Царь веков и предведатель всего; так и созданному им по образу Своему человеку в царя творения, дал иметь в себе не силу только все познавать, но и то, из чего все созданное составлено. Так сухое и холодное имеет он в персти, из коей сотворен, теплоту крови от воздуха и огня, влажные мокроты от воды, от растений растимость, от животно растений питаемость, от неразумных животных страстность, от Ангелов мысленность и разумность, от Бога вдохнутие оное невещественное, не телесную и бессмертную душу, видимую в уме и слове, и в силе Духа Святого, – чтоб быть и жить.
Богу, создавшему нас по образу и подобию Своему, бываем мы подобны добродетелью и разумением. Добродетель же Божия есть правда, преподобие и истина, как говорит Давид: праведен еси, Господи, и истина Твоя окрест Тебе (Пс. 118, 137, 88, 9), и еще: праведен: и преподобен: Господь (Пс. 144, 17). Бываем мы ему подобны также правотою и благостью, ибо благ и прав Господь (Пс. 24, 8); словом премудрости и словом разума, ибо сии в Нем суть, и Он именуется премудростью и разумом (Кол. 2, 3); святостью и совершенством, как Сам говорит: будите совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть (Мф. 5, 48), и: святи будите, якоже Аз свят есмь (Мф. 19, 12); смирением и кротостью, ибо говорит: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. 11, 29).
Ум наш, будучи образом Божиим, имеет свойственное ему в себе, когда пребывает в сродной ему деятельности и не допускает в себе движений, далеких от его достоинства и природы. Почему охотно любит вращаться в том, что к Богу относится и с Тем ищет соединиться, от Коего получил начало, Коим движется и к Коему устремляется по естественным своим свойствам, и Ему подражать желает человеколюбием и простотою. Чего ради рождая слово, ум, как другие небеса, возустрояет души единоплеменных людей, и твердыми их терпением деятельных добродетелей соделовает, и животворит их духом уст своих, подавая им силу против пагубных страстей. Таким образом и он является устроителем мысленной твари, подражая Создателю великого мiра, Богу, и ясно слышит такое к себе свыше слово: аще изведеши честное от недостойного, яко уста Моя будеши (Иерем. 15, 19).
Кто пребывает в естественной уму деятельности и в достойном употреблении слова, тот чистым соблюдается от вещества и украшается кротостью, смирением, любовью и милосердием, и осияниями Святого Духа просвещается. К высшим созерцаниям устремляя очи ума, он достигает познания сокровенных тайн Божиих, и благолюбиво сообщает их словом премудрости тем, кои могут слушать сие, не только для себя размножая талант свой, но и ближним своим давая насладиться плодами его.
Кто лучшее из наших двух естеств превозвысил над худшим и сделал его свободным от влияния сего последнего, тот обрел невещественное между невещественными духами жительство, став и сам мысленным духом, хотя телесно видится вращающимся среди других людей.
Пока естественные наши силы бесчинно держат себя между собою и распадаются на многие скопы, до тех пор мы не можем быть причастными и сверхъестественных даров Божиих. Оставаясь же непричастными их, мы далеко негде стоим и от таинственного священнодействия, совершаемого мысленным деланием ума на небесном жертвеннике. Когда же мы, ревностно проходя священные подвиги, очистимся от чувственных влечений и силою Духа соберем в едино образовавшиеся в нас скопы, тогда и неизреченных Божиих благ бываем причастны, и божественные таинства таинственного священнодействия ума достойно возносим Богу – Слову на пренебесный мысленный жертвенник Божий, как зрители и священнослужители бессмертных тайн Его.
Плоть похотствует на духа, дух же на плоть (Гал. 5, 17), и брань некая стоит между обоими ими скрытная, чтоб одному из врагов сих одержать победу над другим и перетянуть властительство на свою сторону. Это и есть то, что называется в нас крамолою, скопом, бунтом, восстанием, междоусобной бранью, коей раздирается душа.
Божественный свет с собою соединяет причастившиеся его души, и своим единством объединяет их в себе, и своими совершенствами совершенствует их, в глубины Божии вводит умное око их, и зрителями великих тайн делает их. Восхоти только крайнюю стяжать чистоту трудами духовными, и самым делом узришь в себе Богу любезное действо сказанного.
Для сохранения сокровенных сокровищ Духа, надо упраздниться от дел человеческих, избрав безмолвие, которое, чистотою сердца и сладостью умиления сильнее распаляя любовь к Богу, разрешает душу от уз чувств, силы ее возводит в естественное им состояние и им возвращает первобытное устроение.
Богоподобия, сколько оно для нас доступно, невозможно улучить ревнителю, если он наперед теплыми слезами не смоет приразившейся к нему тины греховной и не прилепится к исполнению святых заповедей Христовых. Иначе невозможно ему сделаться причастником неизреченных Божиих благ. Ибо желающий умно вкусить божественной сладости, всецело отстает от всякого мiрского чувства, и душу свою всю занимает созерцанием отложенных Святым благ.
Сохранить неизменным Богоподобие, стяжаемое крайнею чистотою и полной любовью к Богу, возможно только при непрестанном простирании ока ума к Богу, в котором душа обыкновенно установляется чрез постоянное пребывание в доброделании, чрез непрестанную, чистую и непарительную молитву, чрез всестороннее воздержание и усердное чтение Писаний.
Когда кто сделается причастником Духа Святого и наитие Его познает из неизреченного некоего Его в себе действа и благоухания, которое ощутимо обнаружится даже и в теле: тогда в пределах естества пребывать таковой уже не может, но, добрым изменением десницы Вышнего изменившись, забывает о пище и сне, презирает все телесное, небрежет о покое плоти, и весь день пребывая в трудах и потах подвижнических, утомления какого-либо, или какой-либо потребы естественной не чувствует, ни голода или жажды, ни сна, или других нужд естества. Ибо любовь Божия с радостью неизреченной излилась в сердце его (Рим. 5, 5), и он, всю ночь в бодренном бдении проводя, в телесном упражнении умное совершает делание, бессмертной услаждается трапезою из бессмертных произрастений мысленного рая, в который будучи восхищен Павел, слышал неизреченные глаголы, которые не леть есть слышать человеку, имеющему пристрастие к чувственному.
Что из сущего в нас выше – для нас рачителей видимое или мысленное? Если видимое, то ничего уже не будет для нас предпочтительнее и желательнее вещей тленных. А если мысленное: то Дух есть Бог, и иже кланяется Ему, духом и истиной достоит кланятися (Ин. 4, 24). Таким образом телесное упражнение излишне бывает, когда в силе умное делание, от которого тяготеющее долу легким делается и все превращается в духовное, в единении его с лучшим.
Три есть степени в преуспевающих в восхождении к совершенству: очистительная, просветительная и таинственная или совершительная. Первая свойственна новоначальным, вторая – средним и третья – совершенным. По трем сим степеням восходя по порядку, рачительный подвижник возрастает до возраста Христова, и приходит в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 13).
На очистительной степени стоят вводимые в священные подвиги. Свойственны ей – отложение образа перстного человека, освобождение от всякой чувственной страсти, облечение в нового человека, обновляемого Духом Святым. Делая ее – ненависть к чувственному, измождение плоти, удаление от всего, что может возбуждать страстные помыслы, раскаяние в содеянном; при сем – омытие слезами сланости греха, благоустроение нрава благодатью Духа, умиленным сокрушением очищение внутреннего сткляницы, т.е. ума, от всякой скверны плоти и духа, и влияние в него вина слова, веселящего сердце человека очищаемого и принесение его царю духов для вкушения. Конец же – действенное разжжение себя огнем подвижничества. трудами подвижническими извержение из себя всякого яда греховного, закаление себя чрез погружение в воду сокрушения и сделание себя мечем сильно посекающим страсти и бесов. Достигший сего угасил силу естественного огня, заградил уста львов, – свирепых страстей, стал силен духом из немощного сделался крепким и, как другой Авситидианин (Иов), воздвиг себе трофей терпения, победив искусителя.
На просветительной степени стоят действием священных подвигов преуспевшие в первом бесстрастии. Свойственны ей – водворение в уме образа здравых словес, или здравых на все воззрений и причастие Духа Святого. Дело ее – очищение ума действием божественного огня, мысленное сердечных очей отверстие, и рождение слова с высокими помышлениями разума. А конец – Слово премудрости, уясняющее все сущее и бывающее, ведение божеских и человеческих вещей, и откровение тайн царствия небесного. Достигший сего мысленным деланием ума на колеснице огненной носим бывает четверицей добродетелей, и, как другой Фесвитянин (Илия), еще живой вземлется в мысленный воздух и обходит небесные области, став выше всего земного.
На таинственной или совершительной степени стоят пришедшие уже в меру возраста Христова. Свойственно им – пресекать воздух, возноситься выше всего. вращаться в кругу горних чинов небесных, приближаться к первому Свету, и глубины Божии исследовать духом. Дело сей степени – исполнять зрителя таких предметов – ум ведением путей Промысла, законов правды и истины, и разрешения гаданий, притч и темных словес Божественного Писания. Конец же – тайноводствовать того, кто столь усовершен, к сокровенным тайнам Божиим. исполнять его неизреченной премудростью чрез сочетание с ним Духа. и в великой Церкви Божией являть его мудрым богословом, просвещающим людей богословскими поучениями. Достигший сей меры действом глубочайшего смиренномудрия и сокрушения восхищаем бывает до третьего неба богословия, как другой некий Павел, и слышит неизреченные глаголы, которые не леть есть слышать и человеку, под влиянием чувств состоящему, вкушает неизреченные блага, коих око не видало, и о коих ухо не слыхало, и делается служителем тайн Божиих, став устами Его, и совершает их для людей Словом, почивая при сем блаженным покоем в Боге, совершенный в совершенном, и с богословами в общении пребывая с высочайшими силами Херувимов и Серафимов, коим принадлежит слово премудрости и вместе слово разума.
Духовное возрастание ревнителей о спасении соответствует возрастанию Господа нашего Иисуса Христа человечеством. Когда они младенчествуют в новоначалии, тогда, подобно Господу Иисусу, млеком питавшемуся, питаются млеком телесных добродетелей, или телесного обучения, которое вмале (ненадолго) есть полезно возрастающим в добродетели и мало-помалу отлагающим младенчество (1 Тим. 4, 8). Когда возрастут они до возраста юношей и твердою начнут питаться пищей видения истины Божией, как имеющие чувства душевные уже обученными (Евр. 5, 14), тогда уподобляются Господу, преуспевшему возрастом и благодатью. посреди старцев сидящему и открывающему им глубокие тайны (Лк. 2, 46). Когда же придут в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 13), тогда бывают подобны Господу, возвещавшему всем слово покаяния, научавшему народ тайнам царствия небесного, и между тем к страданию своему спешно приближавшемуся. Таков конец и всякого, совершившегося в добродетелях, чтоб, прошедши все возрасты Христовы, вступить в прискорбные искушения в соответствие кресту Его.
Пока мы состоим под стихиями телесного обучения, дотоле под приставниками и повелителями бываем, как младенцы, стрегомы, чтоб не касались брашен не должных, не давали воли осязанию, не засматривались на красоту, не слушали песней сладких, не услаждали обоняния ароматами, хотя мы наследники и господа всего отцовского достояния. Когда же кончится это время обучения и завершится бесстрастием, тогда, освободясь от закона мудрования плотского, пребываем мы под законом Духа и всыновление восприемлем. Когда же и сие совершится, тогда Дух вопиет в сердцах наших: Авва Отче!, показуя и давая уразуметь нам сыновство наше и наше к Отцу и Богу дерзновение, – и сопребывает и беседует с нами, как с сынами и наследниками, не держимыми уже под игом рабства чувствам (Гал. 4, 3. 7).
Пред теми, кои, подобно Петру, преуспели в вере, подобно Иакову, востекли к надежде и, подобно Иоанну, совершились в любви, Господь, возведши их на высокую гору Богословия, преобразуется: зрак лица Его в чистом слове просвещается, как солнце; одежды Его в уразумениях неизреченной премудрости бывают светлы, как свет, и Он – Бог Слово – узревается ими стоящими посреди закона и пророков, то как законоположитель и учитель, то как открыватель глубоких и сокровенных сокровищ премудрости, то как предзритель и предсказатель грядущего. Тогда, как облак светлый, осеняет их Дух, и глас таинственного Богословия приходит к ним оттуда, учащий их таинству триипостасного Божества, и так вещающий им: се возлюбленный мой предел совершенства, о нем же благоволих, – чтоб вы были мне сынами совершенными в совершенном Духе.
Как не иже яве иудей есть, ни еже во плоти обрезание: но иже в тайне иудей, и обрезание сердца духом, а не писанием (Рим. 2, 28. 29): так и муж совершен в ведении и премудрости не тот, кто мног только в явном краснословии, и истинный ревнитель благочестия не тот, кто старателен о явных телесных подвижнических трудах, но кто тщателен в сокровенном умном делании, ему же похвала не от человек, но от Бога (Рим. 2, 29), как не познаваемому людьми, но ведаемому и любимому Богом, и теми, кои тем же Духом водятся.
Если от дел закона не оправдится всяка плоть пред Богом (Рим. 3, 20), то кто одними подвижническими трудами и потами совершенным явится пред Богом? Ибо деянием (деятельной жизнью) мы приходим только в навыкновение добродетели и пресекаем действо страстей, но этим одним не делаемся совершенными в меру исполнения Христова. Что же возводит нас в полное совершенство? Искренняя вера, которая есть уповаемых извещение (Евр. 11, 1), которою Авель множайшую паче Каина принес Богу жертву и свидетельствован бысть быти праведник (Евр. 11, 4), и Авраам зовом послуша изыти и переселиться в землю обетования (там же ст. 8, 9). Она возводит истинных ревнителей к крепкому упованию приятия великих даров Божиих, и дает им в сердце неистощимые сокровища духовные, чтоб износить оттоле ветхие и новые тайны Божии и давать требующим. Сподобившийся быть причастником ее восходит в любовь к Богу и ею делается совершенным в ведении Бога, и входит в покой Его, почив и сам от всех дел своих, якоже и от своих Бог (Евр. 4, 10).
Древле Бог противившимся в неверии клялся, что не внидут в покой Его; почему они и не могли внити за неверствие (1 Петр. 3, 20; Евр. 3, 11; 4, 6). Как же ныне некоторые без веры одним телесным деланием чают внити в покой бесстрастия, когда видим, что многие не возмогли внити сим образом и почить от всех трудов своих? Всякому потому смотреть надлежит, не лукаво ли сердце его, исполнено быв неверием, чтоб не лишиться за то, не смотря на пребывание во многих трудах, упокоения и совершенства своего, ибо ради того и подъемлются труды деятельной жизни, чтоб, так как ему оставлено еще субботство, внити в покой бесстрастия, а не впасть в древнюю притчу противления (Евр. 4, 11) и не пострадать того, что пострадали противившиеся тогда по неверию.
Будучи чувственны, словесны и разумны, десятину некую должны приносить Богу и мы от себя: как чувственные, должны мы добре воспринимать чувствами впечатления от чувственных вещей, и чрез красоту их востекать к созерцанию Создателя их; как словесные, добре говорить должны о божеских и человеческих вещах; как разумные, непогрешительные разумения должны иметь о Боге, о вечной жизни, о царствии небесном и сокрытых в нем таинствах духовных, чтоб, и по строгом исследовании, оказаться нам и чувствующими, и говорящими, и мудрствующими здраво и безукоризненно, по Богу: в чем и состоит истинная мера совершенства нашего и Священное Богу приношение.
Истинная десятина наша Богу есть душевная пасха, т.е. прехождение всякого страстного нрава и всей неразумной чувственности. Сей, вкусивший пасхи, причащается Агнца непорочна, взявшего грех мiра, и не умрет к тому, но, по слову Господа, жить будет вовеки (Иоан. 6, 50, 51).
Возбудившийся от мертвых дел со Христом воскрес. Если он воскрес со Христом в ведении, Христос же к тому не умирает (Рим. 6, 9), то им не будет более обладать смерть неведения. Ибо кто древле умер грехом, сдвинувшись с естественного движения, умер единожды; а Кто ныне живет, живет Богу свободою Духа Святого, возбудившего его от мертвых дел греха: так что он не живет уже плоти и мiру, умерши для членов тела и для дел житейских, но живет в нем Христос, как сущем под благодатью Духа Святого, и не состоящем под законом греха, поскольку члены свои представляет в орудие правды Богу и Отцу.
Освободивший члены свои от рабства страстям и предавший их в рабство правде, приблизился к освящению Духа Святого, став выше закона плоти; и грех не будет уже обладать им, пребывающим в свободе и под законом Духа. Ибо не таков конец рабства страстям, каков конец работы правде: тот обыкновенно кончается мысленной пагубою души, а этот вводит в жизнь вечную во Христе Иисусе Господе нашем (Рим. 6, 12 – 23).
Закон плоти обладает человеком, пока он живет плотски; когда же он умрет и умертвится мiру, тогда разрешается от закона ее. Иначе же умертвиться мiру нельзя, как умертвившись для членов плоти; а для них умерщвляемся, когда делаемся причастниками Духа Святого. Духа же Святого причастниками признаемся мы, когда приносим Богу достойные плоды Духа: любовь к Богу от всей души, и к ближнему от сердца, сердечную радость от чистой совести, мир душевный от бесстрастия и смирения, благостыню помыслов ума, долготерпение в скорбях и искушениях, благость в благоустроении нрава, внутреннейшую веру в Бога, ни в чем не колеблющуюся, кротость от смиренномудрия и умиления и всяческое воздержание чувств. Когда станем мы приносить такие плоды Богу, тогда будем вне закона плоти. И закон не будет уже для нас наказателем за плоды, какие, живя для плоти, принесли мы смерти. Ибо мы свободны стали от закона ее, как воскресшие со Христом от мертвых дел свободою Духа.
Начаток Духа в бане пакибытия приявшие и сохранившие его неугасимым, будучи тяготою плоти бременимы, воздыхают сами в себе, всыновления чающе от исполнения Утешителева, чтоб увидеть избавление своего тела от работы тлению (Рим. 8, 23). Ибо Дух вспомоществует им в естественных их немощах и ходатайствует о них воздыханиями неизглаголанными (Рим. 8, 26); так как по Богу есть мудрование их и упование их чает увидеть откровение сынов Божиих в мертвенной плоти их, что есть животворная мертвость Иисусова, чтоб и им пребыть сынами Божиими, от Духа Святого водимыми, и, освободясь от рабства плоти, внити в свободу славы чад Божиих, коим, яко любящим Бога, вся поспешествуют во благое (Рим. 8, 28).
Божественное Писание постигается духовно, и сокрытые в нем сокровища только духовным открываются Духом Святым. Душевный же человек откровения их приять не может (1 Кор. 2, 13. 14), – так как он, кроме чередования помыслов своих о другом чем думать, или внимать тому, что говорит другой, неспособен. к тому же он не имеет в себе и Духа Божия, испытующего глубины Божии и единого ведающего Божие (1 Кор. 2, 10. 11), но имеет дух мiра чувственный, ревности и зависти полный, спорливостью и раздором переполненный, по причине коего ему юродство есть углубляться в смысл Писания и мысли его исследовать. Не имея силы разуметь его, – так как все, содержащееся в Божественном Писании, духовне возтязуется (1 Кор. 2, 14), – божеских ли или человеческих дел то касается, – он насмехается над теми, кои духовне то срассуждают (1 Кор. 2, 13), и таковых не духовными и не Духом Божиим водимыми именует, а возводительными (анагогиками, по произвольному наведению открывающими духовный смысл в Писании), и их слова и духовные разумения извращает и перетолковывает по своему смышлению. Но духовный не таков, но востязует убо вся под воздействием Божественного Духа, сам же он ни от кого востязуем быть не может, так как у него ум Христос, которого никто изъяснить не может (1 Кор. 2, 15. 16).
Огнем откроется последний день, и огнем будут испытуемы дела каждого (1 Кор. 3, 13), говорит св. Павел, прилагая при сем, что, чьи дела по существу нетленны, каковые он внутрь себя отложил в созидание свое, те пребудут посреди огня нетленными, и не только не сгорят, но еще сделаются блестящими, очистившись совершенно от малых каких-либо пятен. А чьи дела тленны по веществу, каковые он, как бремя, на себя возложил, те возгоревшись сгорят и оставят его в огне ни с чем. Дела нетленные и пребывающие суть – слезы покаяния, милостыня, сострадание, молитва, смирение, вера, надежда и всякое дело, в видах истинного благочестия содеваемое, – кои, и когда живет человек, созидаются в нем во святой храм Богу, и когда умирает, отходят с ним и сопребывают с ним нетленными вовеки. А дела, в огне истлевающие, как для всех явно, суть – сластолюбие, славолюбие, сребролюбие, ненависть, зависть, воровство, пьянство, досаждение, осуждение и всякое дело, телом совершаемое, по похоти или гневу. Все такие дела, и когда живет человек, разжигаясь похотью, тлеют вместе с ним, и когда отторгается он от тела, отходят вместе с ним, но не сопребывают с ним, а быв истреблены огнем, делателя своего оставляют в огне на нескончаемую вовеки веков муку.
Познание Бога означает, что, наздавшийся в нем чрез смиренномудрие и молитву, познан Богом и обогащен от Бога неложным познанием сверхъестественных тайн Его. А в ком видится надмение, тот не чрез них (не чрез смирение и молитву) наздался в нем (в познании Бога), но водится духом мiра сего чувственного. Почему таковой, хотя и кажется знающим нечто, ничего из божественных вещей не знает, как должно. Любящий Бога и ничего не почитающий достойным предпочтения любви к Богу и ближнему познал и глубины Божии и тайны царствия Его, как знать надлежит тому, кто Духом Божиим движется, и познан от Бога истинным делателем рая церкви Его, который любовью и совершит волю Божию, обращая души и достойными делая недостойных словом, данным ему от Духа Святого, и дело свое чрез смиренномудрие и сокрушение соблюдет некрадомым.
Все мы крещены водою и Духом Святым, и все тоже брашно духовное вкушаем, и все тоже питие духовное пьем: каковое брашно и питие Христос есть. Но не во множайших из нас благоволит Бог (1 Кор. 10, 2-5). Ибо многие из верных и ревностных Христиан тела свои многими подвижническими трудами и телесными деланиями измождили и утончили; но, как они при сем не имеют умиления от сокрушенного и благолюбивого сердца, и милосердия от любви к ближним и к самим себе, то оставлены пустыми, лишенными исполнения Духа Святого и удаленными от истинного познания Бога, имея мысленные ложесна свои неплодными и слово бессольное и бессветное.
Чего ищут Назореи от Господа, не есть только взойти на гору Синай деянием, или только пред взытием туда очиститься, убелить ризы свои и не иметь соития с женой, но и то, чтоб узреть не задняя Божия (Исх. 33, 23), а самого Бога, изъявляющего им Свое благоволение, дающего им скрижали ведения, и посылающего их на созидание людей своих.
Не всех слуг своих и учеников Господь вводит с Собою в откровение сокровенных и высших тайн своих, но только таких неких, коим дано ухо для слышания, коих око открыто для видения и язык новый ясен. Таких взяв и отлучив от прочих, кои тоже ученики Его суть, восходит на Фаворскую гору созерцания и преображается пред ними; не тайно открывая им потребное о царствии небесном, но явно показуя славу и светлость Божества.
Многие с полным усердием возделали нивы свои и семя чистое посеяли на них, посекши наперед терния и волчцы сожегши огнем покаяния. Но, как Бог не одождил на них дождя Духа Святого от сокрушения, то они ничего с них не пожали; ибо они высохли от бездождия и не принесли в себе многоплодного колоса Боговедения. Почему такие, если не с гладом слова Божия, но со скудостью Боговедения и с пустыми руками вышли из тела, малым нечим от воздаяния запасшись на путевое содержание.
Всякий, износящий из уст своих полезные к созиданию ближнего слова, из благого сокровища сердца своего износит их, по слову Господа (Мф. 12, 35). Но никто не может войти в Богословие и сказать подобающее о Боге, как только Духом Святым; и никто, Духом Божиим говорящий, не говорит того, что противно вере во Христа, но одно то, что назидает, что к Богу возводит и в царствие Его вводит, древнее благородство восстановляет и с Богом соединяет. Если теперь явление Духа каждому дается на пользу (1 Кор. 12, 7), то обогатившийся словом премудрости Божией и благую часть слова разума приявший, состоит под действием Божественного Духа и храм есть неистощимых сокровищ Божиих.
Не оставляется непричастным благодати Духа никто из уверовавших во Христа и крестившихся, если только он не предал себя совсем в плен всякому действию противного духа и не осквернил веры делами, или с нерадением и беспечностью не сжился. Кто же сохранил неугасимым начаток Духа, приятый им в крещении, или угашенный опять возжег делами правды, тому невозможно не приять и исполнения Его.
Имеющий любовь не умеет по рвению завидовать, не превозносится, как высокоумный и продерзый, не надмевается ни перед кем, не бесчинствует, творя неподобное в отношении к ближнему, не себе только полезного ищет, но и что полезно ближнему, не раздражается на того, кто опечаливает его, не вменяет во что-либо, если иногда придется пострадать что злое, не радуется о неправде друзей, но срадуется об истинной правде их, все находящее на него печальное покрывает, всему в простоте и незлобии верует, все обетованное нам Богом получить надеется, всякие искушения претерпевает, не воздавая злом за зло; и никогда от любви к ближнему не отпадает делатель любви (1 Кор. 13, 4-8).
Когда пятерица чувств подчинена четырем главнейшим добродетелям и хранит всегдашнюю им благопокорность, тогда естество тела, из четырех стихий составленное, не мешает колесу жизни двигаться безмятежно. Когда же оно так движется, тогда силы наши не восстают одна против другой, но страстная часть похотения и гнева согласуется с мысленной, и ум, восприяв естественную свою державную власть, из четырех главных добродетелей устрояет себе колесницу, а трон из служебной пятерицы, и, победив тиранствующую плоть, вземлется четвероконно восхищаемый на небеса и, представ Царю веков, венчается венцом победы, и в Нем упокоевается от течения своего.